Й. Геббельс
1 марта 1945 года, четверг (извлечение – ред.)
В палате общин идут прения о Крымской конференции. Несколько депутатов-консерваторов, находящихся в оппозиции, внесли поправку к проекту резолюции о вотуме доверия правительству. Эта поправка имеет довольно коварный смысл, если говорить об отношениях между Англией и ее союзниками. Вокруг нее идет борьба. Правительство Черчилля отбивается руками и ногами от принятия этой поправки, и оппозиция, естественно, не осмеливается форсировать ее настолько, чтобы дело дошло до выражения открытого недоверия правительству. Заместитель лидера лейбористской партии Гринвуд очень остро выступил в своей речи в ходе прений против того, как на Крымской конференции поступили с поляками, и в консервативной партии также очень резко выступают против правительства. Но не подлежит сомнению, что Черчилль выйдет из этих прений целым и невредимым. Англия слишком слаба, чтобы позволить себе именно на этой стадии войны правительственный кризис, чреватый столь далеко идущими последствиями.

Иден сообщил узкому кругу депутатов палаты общин, что в Ялте Черчилль не заключил, как предполагалось, тайных соглашений. Этот вопрос имеет решающее значение для хода прений в палате общин.

В полдень у меня была обстоятельная беседа с генералом Власовым. Сначала мы беседовали об общих связях между русским и немецким народами. Он считает, что Россия может быть спасена только в том случае, если будет освобождена от большевистской идеологии и усвоит идеологию вроде той, которую имеет немецкий народ в виде национал-социализма. У большевизма в русском народе до начала войны было сравнительно мало сознательных и фанатичных приверженцев. Однако Сталину удалось при нашем продвижении по советской территории сделать войну против нас священным патриотическим делом, что имело решающее значение. Власов описывает обстановку в Москве, сложившуюся в результате угрозы окружения поздней осенью 1941 года. Все советское руководство уже тогда потеряло голову; лишь Сталин продолжал упорствовать, хотя и был уже сильно измотан. Положение было примерно таким, какое мы переживаем в данное время.

Интересны прежде всего высказывания Власова о внутренних делах большевистской иерархии. По его словам, Сталин правит в России, пользуясь диктаторскими полномочиями. Он пытается использовать в своих целях евреев, а евреи пытаются использовать его в своих.

Сталин, говорит Власов, очень коварный, хитрый крестьянин, действующий по принципу, согласно которому цель оправдывает средства. Как никудышно действует, например, по сравнению с ним дуче. Он поручает своим газетам заявлять, что фашизм намерен вернуться к двухпартийной системе. Это еще одна причуда расшатавшейся фашистской интеллектуальности, которая на этой стадии войны добавляет ко всему прочему отказ от своих собственных принципов.

2 марта 1945 года, пятница (извлечение – ред.)

Среди английской общественности широко распространены опасения, что большевизм возьмет верх. Однако об этом не осмеливаются говорить открыто, чтобы не огорчить Сталина и Кремль. Вследствие этого 396 голосами против 25 отклонена также поправка, внесенная группой консерваторов к резолюции о доверии Черчиллю и затрагивающая в острой форме польский вопрос. Палата общин снова становится на колени перед союзниками, как перед американцами, так и в особенности перед Советами. Раздаются лишь отдельные голоса, как, например, голос одного авторитетного депутата-консерватора, который открыто заявляет, что на Крымской конференции Черчилль уготовил Англии политический Дюнкерк…

3 марта 1945 года, суббота (извлечение – ред.)

Штуккарт сообщает мне, что верховное командование вермахта и верховное командование сухопутных сил вместе заказали примерно для 54 тысяч человек достаточное количество квартир в Тюрингии. Как может аппарат военного командования такой численности вообще еще командовать! Эти раздутые штаты настолько мешают ему, что оно вообще не способно более выполнять какую-либо работу, требующую импровизации.

В поступающих ко мне письмах резкой критике подвергается наше военное руководство в целом, а теперь и лично фюрер. Народ не видит более выхода из сложившегося положения. В особенности он боится, что после потери нами восточных областей в очень скором времени станут необходимы сокращения норм выдачи продовольствия, а это действительно произойдет.
4 марта 1945 года, воскресенье (извлечение – ред.)

Последняя речь де Голля во французском Национальном собрании была сплошным стоном. Он возлагал на союзников вину за отчаянное положение, в котором в настоящее время находится Франция. По его словам, Франция не может жить и не может умереть. Французский народ страдает от такой массовой безработицы, какой еще никогда не было во французской истории.

События в Румынии развиваются в соответствии с пожеланиями Кремля. Королевский дом предпринял отчаянную попытку спасти положение, назначив принца Штирбея премьер-министром. Тем самым там хотели заручиться более сильной поддержкой англо-американцев, но эти расчеты были опрокинуты Кремлем, когда представитель Сталина в Румынии Вышинский категорически отклонил кандидатуру принца Штирбея и расчистил Петру Грозе путь к посту премьер-министра. Петру Гроза — интеллигент, явно настроенный леворадикалистски. Здесь, следовательно, нельзя уже больше говорить о Керенском, а следует говорить, скорее, о маленьком Ленине. Пройдет немного времени, и предательский румынский двор вместе с королем-мальчиком Михаилом будет отстранен от власти, а сама Румыния будет присоединена к Советскому Союзу как новая советская республика.

В Польше американцы очень хотели бы сделать премьер-министром одного из польских князей церкви. Я полагаю, что в Кремле будут смеяться до упаду, когда узнают об этом предложении, ибо у Сталина наверняка и в мыслях не было реорганизовать Люблинский комитет или отказать ему в поддержке. Это был небольшой утренний подарок для Ялтинской конференции, который молчаливо взяли назад после ее окончания.
5 марта 1945 года, понедельник (извлечение – ред.)

В западном вражеском лагере по-прежнему отмечается исключительно резкая критика ялтинских решений. Она постепенно растет как в Англии, так и в Соединенных Штатах. Примечательно заявление госдепартамента США о том, что Соединенные Штаты по-прежнему признают Прибалтийские государства и предоставляют их дипломатическим представителям экстерриториальные права. Это заявление США едва ли можно понять. Военно-политическое положение в целом граничит почти с безумием. Оно полно поистине кричащих противоречий, которые вообще больше не доступны пониманию непосвященных людей.

Вечером был с докладом у фюрера.

Я подробно докладываю фюреру о своем разговоре с генералом Власовым, в частности о средствах, которые он использовал по поручению Сталина поздней осенью 1941 года для спасения Москвы. Советский Союз находился тогда точно в такой же ситуации, как мы сейчас. Но тогда Советы приняли самые решительные меры, на которые сегодня у разного рода наших руководителей не хватает мужества. Я докладываю фюреру свой план — собрать солдат, находящихся на колесах, и создать из них новые части. Фюрер одобряет этот план. Он также соглашается образовать теперь в Берлине несколько женских батальонов. Есть множество женщин, выражающих желание пойти сейчас на фронт, и фюрер считает, что, раз они идут добровольно, значит, несомненно, будут сражаться как фанатики. Надо использовать их на втором рубеже; тогда у мужчин пропадет желание отступать с первого.

Фюрер снова резко критикует генштаб. Я же задаю ему вопрос, насколько серьезно может повлиять такая критика. Ему надо послать генштаб к черту, если он создает для него такие трудности. В ответ на это фюрер приводит высказывание Бисмарка, который как-то заявил, что справился бы с датчанами, австрийцами и французами, но только не с бюрократами в собственном рейхе. Однако Бисмарк не имел такой власти, какой располагает сегодня фюрер. Фюрер прав, говоря, что военная реформа во Франции была проведена не в ходе Французской революции, а лишь во время наполеоновских войн. Сталин же своевременно провел эту реформу и поэтому пользуется сейчас ее выгодами. Если такая реформа будет навязана нам сегодня нашими поражениями, то для окончательного успеха она слишком запоздала.

Что касается оценки политического положения, то фюрер весьма обнадежен. И он с удовлетворением отмечает рост политического кризиса в лагере противника.

Фюрер думает найти возможность договориться с Советским Союзом, а затем с жесточайшей энергией продолжить войну с Англией. Ибо Англия всегда была нарушителем спокойствия в Европе. Если бы она была окончательно изгнана из Европы, то мы жили бы по крайней мере известный период времени в условиях спокойствия.

Ясно, что в политическом отношении сейчас ничего нельзя сделать, не добившись военных успехов. Так что можно было бы безустанно бросать клич: королевство за один успех! Что касается политических возможностей для завершения войны, то говорить об этом в настоящий момент, с одной стороны, слишком поздно, а с другой — слишком рано. Нынешняя обстановка не дает для этого никаких оснований.
6 марта 1945 года, вторник (извлечение – ред.)

В Японии надеются на дальнейшее сохранение советского нейтралитета в тихоокеанском конфликте. Советы — как считают в Японии — вынуждены оттягивать с маньчжурского фронта так много войск, что вообще не могли бы решиться на вступление в тихоокеанский конфликт.

В самом Токио некоторые авторитетные политики готовят свержение нынешнего кабинета Койсо и проведение более компромиссного курса. Но пока у них нет возможности осуществить это.

В западных государствах, в частности в их военном руководстве, растет страх перед Советами. Эйзенхауэр, например, недавно сказал доверительно одному лицу, что если англичане и американцы не смогут окончательно победить на Западе, то война в Европе в политическом отношении будет ими проиграна.
7 марта 1945 года, среда (извлечение – ред.)

Англо-американские военные эксперты весьма удручены тем, что, как они говорят, германские армии ускользнули за Рейн, и притом, как они недвусмысленно добавляют, в полном порядке. Они заявляют поэтому, что потребуется новое вторжение, поскольку Рейн — такое же препятствие для военных операций, каким в свое время был пролив Ла-Манш. Следовательно, они сознают, что не добились полной победы при наступлении на западе. Поставленная Эйзенхауэром цель уничтожения германских армий не достигнута.

Забастовки в Англии растут словно грибы. Очевидно, английские рабочие полагают, что война в целом выиграна и что теперь для них настало время заявить о своих социальных требованиях. В Лондоне бастуют 10 тысяч докеров. Для погрузки важных грузов приходится использовать военнослужащих.

В английском народе все больше крепнет общее понимание того, что все внутри- и внешнеполитические трудности, все экономические проблемы и все неурядицы этой зимы в Англии связаны только с тем, что войну не удалось закончить осенью 1944 года и правительство не подготовило никаких альтернатив в своих планах. Зимняя кампания в Арденнах вместе с усилением ответного обстрела Лондона, открытая враждебная перебранка с США и страх перед неконтролируемой теперь политикой Москвы довели к середине января кризис до такой стадии, что требование о немедленном окончании войны стало почти всеобщим. Разумеется, при этом англичане твердо убеждены, что угроза германской победы исчезла навсегда и теперь только от ловкости политиков зависит так или иначе довести войну до победного конца путем быстрых переговоров с Германией. Сильно пугают англичан также потери американцев в живой силе во Франции, ибо они показывают, что может принести продолжение войны и для английской армии, которой даже во все предыдущие годы удавалось избегать слишком больших людских потерь.

Этим распространенным настроениям и мнениям противостоят веские факты, с которыми приходится считаться правительству: во-первых, Англия и важнейшие части ее империи, а также Франция практически оккупированы американскими армиями; во-вторых, Рузвельт даже под влиянием большевистского проникновения на Балканы ни на йоту не отошел от достигнутой в Касабланке договоренности о том, чтобы добиваться безоговорочной капитуляции, и поэтому Англия вынуждена придерживаться ее, даже не считаясь с очень тяжелыми жертвами; в-третьих, военные операции Советской России стали более самостоятельными и независимыми, чем операции американцев, и поэтому в случае разрыва соглашений осуществление целей и намерений Англии в Европе станет еще проблематичнее.

Тем временем окончательно выкристаллизовались представления Черчилля и его сторонников о войне и целях мира. Англия должна непосредственно участвовать в достижении полной победы над Германией, и тогда только совместно с США и Советской Россией она сможет выбраться из европейского конфликта. Неожиданно широкий размах русского наступления еще настойчивее заставляет активизировать собственные операции и скорейшим путем договариваться со Сталиным относительно принципов оккупации Германии и всей Центральной Европы и управления ими в случае краха Германии. Москва совершенно ясно дала понять, что вмешательство международных комиссий в дела территорий, оккупированных Советской Россией, или ограничение англосаксами ее прав на военную оккупацию и гражданское управление принципиально и практически исключены. Больше всего Англия опасается, что Москва посадит, по крайней мере в оккупированной ею части Германии, послушное себе правительство (например, правительство Зейдлица), в результате чего может возникнуть союзная с Москвой коммунистическая Германия, которая не только перебросит мосты к коммунистическим Франции и Бельгии, но и определит политическое и идеологическое развитие всей Европы.

Как бы уже ни поубавился в Англии восторг в отношении Советской России и как бы ни стремились Сити и широкие круги средних классов к проведению ярко выраженного антирусского курса, Англия пока практически не может отказаться от дружбы и сотрудничества с Советской Россией, чего бы это ни стоило. Тем более что Америка ни в одной сфере своей внешней политики не проявила готовности поддержать твердый курс Англии по отношению к Москве. Наоборот, Рузвельт при каждом удобном случае подтверждает свое стремление и дальше улучшать и развивать за счет Англии отношения Америки с Советской Россией. В этих условиях японские политики, очевидно, считают, что Америка только тогда изменит свое отношение к Советской России, когда война с Японией завершится победой, когда США перестанут зависеть от благожелательности Советской России или ее возможного участия в этой войне. Есть также много признаков того, что московское правительство со своей стороны придает большое значение дружбе с Америкой и всегда готово использовать ее против Англии.

Есть множество признаков того, что Америка намерена вывести основную часть своих сражающихся в Европе армий сразу после окончания здесь войны и даже еще раньше. Это полностью отвечало бы сути нынешней политики Америки, ее стремлению избегать политических споров между Англией или Западной Европой и Советской Россией. Судьба Европы, в сущности, вообще не интересует Америку, она заинтересована разве только в том, чтобы держать Европу в состоянии военного и экономического бессилия.

По мнению ведущих лондонских экономистов, для Англии возникает следующая ситуация: 1) только при условии безоговорочной капитуляции Германии Англия сможет унаследовать руководство и экономические блага по крайней мере в центрально— и западноевропейских странах; 2) это может произойти только при сохранении тесного сотрудничества с Советской Россией и при четком разграничении с ней сферы влияния; 3) американцы не способны заботиться об отдельных европейских странах или подчинять их и не заинтересованы в этом; 4) все страны, не попавшие в непосредственную зависимость от России, примкнут к Англии как в силу экономической необходимости, так и из-за политического страха перед Советской Россией. Этого ожидают даже от побежденной Германии, если она не попадет в лапы Советской России еще в ходе планируемой Англией заключительной фазы войны.

В целом в Лондоне теперь еще убеждены в возможности помешать — путем достижения внешнеполитической договоренности с Москвой — коммунистической революции в Западной Европе и удерживать коммунистов в постоянном меньшинстве при помощи демократической парламентской системы, если удастся ограничить расширение советской сферы влияния допустимыми сейчас рамками. В противном случае Англия, кажется, полна решимости сохранить свою сферу влияния при помощи военной оккупации еще на долгое время и в послевоенный период.

Просто наивно звучит заявление английского правительства о том, что оно намерено теперь сыграть посредническую роль в Румынии. Намерение — да, но возможность — это вопрос. Советы не допустят вмешательства в эти дела.

Что касается оккупированных врагом западных областей, то здесь происходит непрерывное, хотя и медленное, нарастание кризиса. Здесь возникает политическая оппозиция, прямо грозящая вылиться в большевизм, с чем (особенно когда это происходит на западе нашего континента), конечно, не могут смириться англичане. Почти во всей Европе изо дня в день увеличивается число голодных демонстраций. Черчиллю и Рузвельту уже удалось ввергнуть этот континент в ужасный хаос.

В Хорватии, согласно представленному мне докладу, царит ужасная неразбериха. Террор усташей не поддается описанию. А Тито находится в положении третьего радующегося. Он действительно выглядит народным вождем высокого ранга. По сравнению с ним Поглавник — поистине жалкая фигура: он держится только при помощи германской военной силы. Но в остальном у меня складывается впечатление, будто наши солдаты защищают в этом районе юго-востока Европы сплошной хаос. Положение здесь настолько запутанное, что в нем уже невозможно разобраться.
8 марта 1945 года, четверг (извлечение – ред.)

В Лондоне состоялся конгресс европейских социалистов. Он принял несравненно более мягкую программу в качестве условия капитуляции Германии.

Из Японии сообщается о точно таком же, как и у нас, крупном конфликте между умеренным и радикальным военным руководством. Умеренное военное руководство опирается прежде всего на флот, а радикальное — на армию, которая издавна настроена в Японии крайне непримиримо.

В Риме бушует мощное красное восстание. Коммунисты устроили грандиозные демонстрации и вывесили красный флаг на Капитолии. Восстание носит ярко выраженный коммунистический характер, на что англичане обращают особое внимание. Но я не думаю, что они сделают из этого факта какие-то выводы.

Заявление Гудериана о большевистских зверствах, сделанное германским и иностранным журналистам в Берлине, не имеет успеха, которого я вообще-то ожидал. Гудериан говорил слишком патетически и красочно, а свидетели, пожалуй, немного устали от предыдущих показаний в различных учреждениях, так что не смогли уже выступить свежо и свободно. Этим также объясняется, почему данное мероприятие не находит в нейтральной прессе отклика, которого я ожидал. В Стокгольме или издеваются над этими показаниями, или вышучивают их. Можно только посочувствовать этому разлагающемуся буржуазному миру, представители которого — это, по сути, вошедшие в поговорку пресловутые бараны, сами себе выбирающие мясника.

Необъяснимо, почему Кёльн почти не оказал сопротивления. Ведь благодаря Гроэ город имел такой сильный оборонительный потенциал, что надо было бы ожидать значительного сопротивления американцам и весьма крупных материальных и людских потерь с их стороны. Но, кажется, этого не случилось. Прямо позорны сообщения о том, что враг нашел сейчас в Кёльне в основном только боеспособных мужчин. Если бы их выделили нам своевременно для фронта, то дело обстояло бы теперь лучше, чем, к сожалению, обстоит.

Генерал Готберг начал теперь по поручению Гиммлера крупную акцию по задержанию на вокзалах разъезжающих повсюду солдат. Он может похвастаться заметным успехом. Но эта акция, конечно, не может продолжаться долго, поскольку она, разумеется, мешает осуществлению многих важных служебных поездок. Между прочим, верховное командование вермахта должно поискать хоть сколько-нибудь боеспособных солдат в своих высоких и высших сферах. Мне докладывают, что Кейтель уже приказал держать наготове 110 поездов для эвакуации из Берлина верховного командования вермахта и главного командования сухопутных войск. Эти беглецы никогда не поумнеют. Хотел бы я знать, когда же они примут решение стоять на месте и защищаться, чего бы это ни стоило.

9 марта 1945 года, пятница (извлечение – ред.)

Вечером из ставки Эйзенхауэра поступает тревожное сообщение, что американским войскам удалось создать небольшой плацдарм на правом берегу Рейна. Я не могу проверить это сообщение из-за трудностей со связью. Но я считаю это сообщение весьма маловероятным.

Единственную большую надежду мы возлагаем сейчас на подводную войну, которая доставляет западному противнику значительное беспокойство: он не ожидал, что именно теперь наши подводные лодки снова активизируются, и это ему исключительно неприятно, ибо с морским тоннажем — в частности, в результате расширения войны на Тихом океане — у англичан и американцев так плохо, что они не могут терять ни одного корабля.

Из Москвы нам угрожают теперь клещами против Берлина. Боюсь, что такое намерение действительно существует после того, как Советы в результате продвижения в Померании в основном обеспечили себе прикрытие с фланга на большую глубину.

Дуче выступил с исключительно твердой и уверенной речью. Лейтмотивом этой речи была мысль: Германию нельзя разбить. Если бы итальянский народ так думал сейчас или вообще думал так, как дуче, то война приняла бы совсем другой оборот. Но итальянский народ недостоин своего дуче и не стоит ломаного гроша!

Явления деморализации особенно заметны ныне на западе — доказательство беспочвенности доводов, выдвигавшихся против моего недавнего предложения выйти из Женевской конвенции и сводившихся к тому, что моральный дух наших войск на западе не падает только потому, что солдаты там имеют дело с корректным противником. Довольно значительные размеры приняло дезертирство, и ему способствует прежде всего тамошнее население. И чего другого можно сейчас ждать от него, если оно встречает врага белыми флагами!

10 марта 1945 года, суббота (извлечение – ред.)

Весьма удручает то, что американцам удалось захватить неповрежденным мост у Ремагена и создать плацдарм на правом берегу Рейна. Против этого надо принять серьезные контрмеры, поскольку, разумеется, каждый сознает угрозу, возникшую для нас в результате создания плацдарма на правом берегу Рейна. В лагере противника, конечно, радуются сообщению о захвате моста. Поистине страшная неудача, что ремагенский мост своевременно не взорвали. Американцы сумели овладеть им без боя.

Советская печать не проявляет интереса к войне на Западе. Она всякий раз ограничивается публикацией нескольких ничего не значащих строк о ней, посвящая большую часть своих сообщений политическим событиям в Румынии, имеющим для Советов более важное значение. Англо-американцам приходится мириться с таким прямо-таки возмутительным поведением Москвы. У них нет средств противодействия этому. В случае крайней необходимости они лишь могут время от времени отвечать на такую наглость усилением критики в своей печати.

Как пикантный факт можно отметить, что бывший румынский премьер-министр Радеску укрылся в английском посольстве, в связи с чем Москва выражает напускное изумление.

Японский премьер-министр Койсо в одной из речей говорит о серьезности положения, создавшегося для японцев. Он призывает к мобилизации всех японских сил для военных целей. Япония движется теперь по такому же пути, по какому шли мы около двух лет назад. Надеюсь, она сделает иные выводы по сравнению с теми, что сделали тогда мы, ибо германский пример должен был бы достаточно научить ее, к чему приводит слишком большое запоздание с военными мероприятиями.

Чехи стали теперь менее послушными, что заметно по усилению саботажа. Это объясняется тем, что никто в чешском народе не верит больше в германскую победу, а оппозиционные элементы хотят получить алиби на будущее.

Меры, принимаемые теперь в Венгрии по созданию трудового фронта по германскому образцу, довольно запоздали. Венграм уже едва ли можно помочь. Они проспали свой час, и великие державы, ведущие войну, могут теперь рассматривать их только как повод для своих военных действий.

В полдень я принимаю большую делегацию занятых в рейхе иностранных рабочих, которые вручают мне адреса с заявлением о готовности к сотрудничеству. Большинство иностранных рабочих встало на нашу сторону в результате развития событий в рейхе. Если они после войны вернутся в свои страны, то определенно будут нашими лучшими пропагандистами.
11 марта 1945 года, воскресенье (извлечение – ред.)

США и Англия охвачены настоящим победным угаром. Прежде всего там считают, что, поскольку захвачен мост в Рамагене, война теперь быстро пойдет к завершению. Кстати, в Лондоне утверждают, что ремагенский мост захвачен в результате предательства: его подготовили к взрыву, но командовавший офицер практически ничего не сделал для осуществления взрыва. Вполне могу себе представить, что это соответствует действительности.

Моральный дух наших войск и населения на западе исключительно сильно упал. Теперь там еще можно чего-то добиться только при помощи жестоких мер, иначе будет потерян контроль над развитием событий. Западный фронт находится сейчас в таком же состоянии, как Восточный примерно семь или восемь недель назад. Здесь требуется теперь железная рука.

Во Франции насчитывается сегодня больше безработных, чем в довоенное время. Итак, режиму де Голля, несмотря на толпы жаждущих работы во всех уголках Франции, не удалось справиться с самой элементарной проблемой в жизни своего народа.

В сообщениях из Прибалтики говорится, что прибалтийское население проникнуто глубоким и страстным желанием возврата немцев. Но это желание, пожалуй, теперь запоздало; прибалтийским народам следовало бы лучше проявлять это желание активным участием в войне с Советским Союзом в 1941, 1942 и 1943 годах. Буржуазные государства всегда запаздывают со своими решениями, а большевизм получает от этого выгоду. В Прибалтийских государствах надо исключительно тщательно готовиться к проведению антисоветской партизанской борьбы. Таким путем будет все больше подрываться обеспечение тыла Советов.
12 марта 1945 года, понедельник (извлечение – ред.)

В лагере противника снова и снова обсуждается проблема, должны ли Советы объявить войну японцам. Вскоре Кремлю придется принять по этому вопросу решение, так как советско-японский договор о нейтралитете должен быть в следующем месяце либо молчаливо продлен, либо расторгнут. На Западе вполне уверены в советском намерении напасть на Японию. Но я думаю, что Сталин ни при каких обстоятельствах не позволит вовлечь себя в авантюру на Тихом океане, чтобы только доставить удовольствие англичанам, а главное — американцам.

Большевистская угроза осознается теперь со всей очевидностью и в Англии. Газеты не делают больше из этого никакого секрета. Но теперь важно не то, что думают и чувствуют англичане, а то, что они в состоянии сделать. А это равно нулю. Голоса английской печати, сетующие на распространение большевизма в Европе, — это лишь вынужденный сдавленный крик души у людей, не находящих выхода из положения. И эти голоса отражают мнение не только людей непосвященных; то, что думают подобные непосвященные люди о большевистской угрозе, вероятно, является также мнением всей руководящей верхушки Англии, которая, однако, не может отстаивать это мнение.

Утверждается, что папа намерен проявить активность в польском вопросе и попытаться выступить с посреднической миссией. В лице Сталина он нарвется не на того человека. Сталин вбил себе в голову — и это можно понять — ни с кем больше вообще не вести переговоров по польскому вопросу.

В Риме опять состоялись очень крупные коммунистические выступления. Члены правительства Бономи производят впечатление старцев, восседающих на крыше и не знающих, как себе помочь. Они думают справиться с этими выступлениями, введя особенно жестокие антифашистские законы. Но теперь и это не поможет. Напротив, со всех сторон сообщается, что фашизм переживает в оккупированной противником Италии известный ренессанс.

Вечером я несколько часов нахожусь у фюрера.

Фюрер еще раз подчеркивает, что, по его мнению, у Советов нет намерения идти на Берлин. Он уже давно постоянно твердит это своим генералам, однако они не хотят его слушать. Если бы они его послушали, трагедии в Померании удалось бы избежать.

Значительную долю вины фюрер возлагает непосредственно на Гиммлера. Он говорит, что не раз требовал от Гиммлера перебросить наши войска в Померанию. Гиммлер позволил ввести себя в заблуждение неоднократными донесениями отдела иностранных армий, он поверил в то, что удар будет наноситься на Берлин, и в соответствии с этим и действовал. Я спрашиваю фюрера, почему он по таким важным вопросам ведения войны просто не отдает приказы. Фюрер отвечает, что в этом мало пользы, ибо, даже когда он отдает четкие приказы, их выполнение постоянно приостанавливают путем скрытого саботажа. Он ясно приказал создать в Померании сильный противотанковый заслон, но необходимые для этого противотанковые орудия не прибыли или прибыли слишком поздно и уже не смогли помочь. Гиммлер, очевидно, уже при первых своих шагах в качестве военачальника стал жертвой генштаба. Фюрер упрекает его в прямом неподчинении и намерен при следующей встрече очень серьезно высказать ему свое мнение и разъяснить, что если подобное повторится, то между ними произойдет непоправимый разрыв.

Фюрер намерен бороться с растущим неповиновением генералов путем создания летучих трибуналов под руководством генерала Хюбнера, задачей которых будет немедленно расследовать любое проявление неповиновения в среде командования вермахта, судить и расстреливать виновных по закону военного времени. Нельзя, чтобы в этой критической фазе войны каждый мог позволить себе делать, что захочет.

Но я думаю, что фюрер все же не берется за корень проблемы. Следовало бы обязательно провести чистку верхушки вермахта, ибо если в этой верхушке нет порядка, то нечего удивляться, что и подчиненные органы идут своими путями. Фюрер возражает мне на это, что у него нет человека, который, например, мог бы сейчас возглавить наши сухопутные войска. Он прав, говоря, что если бы он назначил на этот пост Гиммлера, то катастрофа была бы еще большей, чем нынешняя. Он намерен приказать теперь произвести в офицеры наиболее отличившихся на фронте солдат, невзирая на то, умеют ли они обходиться вилкой и ножом. Кавалеров рыцарского креста из числа рядового состава надо отозвать из боевых частей и обучить на офицеров.

Мы должны теперь бросить свои наступательные силы на восток. На востоке решается все. Советы должны расплачиваться кровью за кровь; тогда, возможно, удастся образумить Кремль. Наши войска теперь обязаны выстоять и преодолеть страх перед большевизмом.

Фюрер очень озабочен тем, что в Трире была сдана без боя широкая полоса долговременных укреплений западного оборонительного вала. Он рассказывает мне, что пришел прямо в бешенство, когда ему сообщили об этом. Но что можно поделать? Есть определенный тип офицеров, которые просто не сознают, чего требует от них война, и прежде всего в моральном отношении. И в этом районе мы потеряли много немцев, попавших под господство врага.

Продолжая разговор с фюрером, я очень энергично критикую лично Геринга и военную авиацию в целом. Я задаю фюреру недвусмысленный вопрос: неужели немецкий народ в конечном счете должен погибнуть из-за развала военной авиации, ибо все наши поражения, в общем-то, объясняются именно ее развалом? Фюрер все это признает, но, как я уже подчеркнул, не позволяет склонить себя на кадровые перемещения в военной авиации. Я прошу его хотя бы устранить разрастающуюся там коррупцию. Он считает, что этого нельзя сделать одним махом, а надо действовать постепенно, надо пытаться все больше подрывать мощные позиции Геринга и добиваться превращения его лишь в декоративную фигуру. Однако я не скрываю от фюрера того факта, что развал военной авиации постепенно ведет к самым серьезным последствиям и для него самого. Народ упрекает его в том, что он не принимает никакого решения по проблеме воздушной войны, ибо каждый ведь знает, что в создании этой проблемы виноват Геринг. Народ с его нынешними бедами, конечно, невозможно убедить, приводя тот довод, что фюрер должен сохранить германскую верность по отношению к Герингу, о чем он постоянно говорит. Такой довод неубедителен, ибо, в конце концов, не можем же мы гибнуть из-за этого принципа.

Я настойчиво советую фюреру издать сейчас приказ относительно прекращения политической болтовни среди высокопоставленных государственных и партийных деятелей о военном положении. Это только снижает решимость и боевой дух. Лишь немногим должно быть дозволено открыто обсуждать друг с другом закулисные политические мотивы войны. Фюрер думает так же. Он рассказывает мне, например, что недавно Геринг пришел к нему с требованием создать новую политическую атмосферу в отношениях с лагерем противника. Фюрер на это ответил, что пусть Геринг лучше занимается созданием новой атмосферы в воздухе, что, конечно, абсолютно правильно.

В отношении лагеря наших противников фюрер по-прежнему убежден, что их коалиция развалится. Но он уже не думает, что инициатором будет Англия: если она и станет более трезво смотреть на вещи, это не будет иметь существенного значения. Дело теперь не в том, чего хочет Англия, а лишь в том, что она может, а сделать она уже совершенно ничего не может. Оппозиция курсу Черчилля пока незначительна, а значит, она не может и не смеет выражать своего мнения. Сам Черчилль — безумец, вбивший себе однажды в голову цель уничтожить Германию, даже если при этом погибнет Англия. Так что нам не остается ничего другого, как изыскивать новые возможности. Может быть, это, в общем, и хорошо, ибо если бы нам когда-нибудь удалось договориться с Востоком, то у нас появилась бы возможность нанести окончательный смертельный удар по Англии и война только тогда, собственно, и приобрела бы свой подлинный смысл.

Итак, наша цель должна была бы заключаться в том, чтобы погнать Советы на востоке назад, нанося им самые тяжелые потери в живой силе и технике. Тогда Кремль, возможно, проявил бы больше уступчивости по отношению к нам. Сепаратный мир с ним, конечно, радикально изменил бы военное положение. Естественно, это не было бы достижением наших целей 1941 года, но фюрер все же надеется добиться раздела Польши, присоединить к сфере германского влияния Венгрию и Хорватию и получить свободу рук для проведения операций на западе. Такая цель, конечно, стоит усилий. Закончить войну на востоке и освободить руки для развертывания операций на западе — какая прекрасная идея! Поэтому фюрер также считает, что следует проповедовать месть по отношению к Востоку и ненависть по отношению к Западу. В конце концов, именно Запад вызвал эту войну и довел ее до таких ужасных масштабов.

Программа, изложенная мне здесь фюрером, грандиозна и убедительна. Ей недостает пока возможности для реализации. Эту возможность должны создать сначала наши солдаты на востоке. Для этого надо сделать все. Для этого мы должны трудиться, для этого мы должны бороться, и для этого мы должны во что бы то ни стало поднять на прежний уровень моральный дух нашего народа.

В приемной фюрера ожидают наши генералы. Вид этого сборища усталых людей действует прямо удручающе. Позорно, что фюрер имеет так мало авторитетных военных сотрудников. Среди них он сам — единственная выдающаяся личность. Просто прискорбно слышать, как в разговоре с подобными генералами Йодль хвастается по ничтожному поводу вроде права посещения бомбоубежища, словно речь идет о событии мирового значения. Настолько ничтожно большинство военных советников фюрера!
13 марта 1945 года, вторник (извлечение – ред.)

В оккупированных городах и селениях противник вводит довольно суровые законы. Это совсем неплохо, ибо на западе укрепилось мнение, что лучше иметь дело с американцами и англичанами, чем с Советами. Население может появляться на улицах только на два часа, в остальное время оно должно находиться дома. Нам тоже было бы целесообразно применять аналогичные методы в оккупированных районах: тогда дело не доходило бы до таких гротескных явлений, с какими нам пришлось сталкиваться, например, во время нашей оккупации Франции.

Форсирование Рейна у Ремагена вызвало на нью-йоркской бирже падение курса в миллиард долларов. Биржа противника бывает исключительно недовольна военными удачами — доказательство того, что стоящие за этим евреи заинтересованы лишь в том, чтобы война затянулась как можно дольше.

Население не может понять, почему мост в Ремагене не был вовремя взорван. Возникло известное отчуждение между населением и вермахтом. Люди упрекают вермахт в том, что он не оказывает им сейчас необходимой поддержки. Это верно, что крестьяне в Эйфеле хотят, чтобы их села по возможности уцелели, и не проявляют повышенной заинтересованности в проведении боевых операций именно на их родной земле.

Очень большое беспокойство на западе опять вызывают так называемые отставшие от частей солдаты. Они постоянно появляются там, где противник совершает прорыв через наш фронт. Тут же появляются мародерствующие дезертиры, которые, выдавая себя за отставших от частей солдат, спекулируют на сострадании населения и ловят рыбку в мутной воде

Японцы сейчас наводят порядок во Французском Индокитае. Они сместили французского военного коменданта и взяли дела в свои руки.

Из американских источников мы узнаем, что Рузвельт намерен включить в список военных преступников и японского императора. Это очень хорошо. Императора в Японии почитают как Бога. Если его включат в список военных преступников, то даже японские политики, жаждущие компромисса, не решатся на прекращение войны с США.
14 марта 1945 года, среда (извлечение – ред.)

Из американских сообщений можно узнать, какое отчаянное положение создалось в настоящий момент в Бонне. Население голодает и мерзнет. После эвакуации из города партийных организаций и властей оно не получает никакой помощи. Жалкий американский офицер пытается управлять городом. Можно себе представить, в каких формах это будет осуществляться.

В англо-американских сообщениях постоянно отмечается, что население на западе пребывает в состоянии тупой апатии. И такое состояние вполне можно понять, если принять во внимание ужасные бомбардировки последних недель и месяцев.

Что касается политического аспекта военного положения, то раздающиеся каждый день в мире голоса против распространения влияния Советов множатся и в Англии. К хору критиков присоединилась теперь и "Манчестер гардиан", которая сетует прежде всего на то, что Советы отрезали Румынию от внешнего мира до такой степени, что больше нет никакой возможности получать подробную информацию о ее внутриполитическом развитии. Но то ведь известная тактика Кремля — опускать железный занавес над страной в тот момент, когда Советы ее захватывают

Дуче в результате социализации ключевых отраслей промышленности в Северной Италии снова завоевал себе известные симпатии среди итальянских рабочих. Во всяком случае, это социализация не является импровизацией. Напротив, по недавно поступившим сведениям, она хорошо продумана и оказывает значительное воздействие прежде всего психологического свойства.

Англичане, что весьма характерно, вывели из Италии две дивизии, направив одну из них в Грецию, а другую — на Ближний Восток. Эта мера носит типично антисоветский характер. Из нее следует, что противоречия во враждебном лагере стали значительными и дают нам повод для новых надежд.

При проверке берлинского железнодорожного узла выяснилось, что огромное количество военных грузов, в том числе и боеприпасов, находится где-то на запасных путях.

Саперы заложили взрывные заряды в Берлине, которые намного превосходят допустимые рамки. Закладка такого количества взрывчатки говорит о том, что саперы, очевидно, исходят из предположения, будто они находятся во враждебной стране. Они должны, например, в случае угрозы взорвать все мосты, ведущие в Берлин. Если бы это действительно произошло, то столица рейха должна была бы погибнуть от голода. Я найду того, кто отвечает за это, и позабочусь о том, чтобы саперы рассматривали приказ о проведении взрывов не только со своей, саперной точки зрения.

В Голландии разместилось немало штабов, которые перебрались туда из Франции и Бельгии и ведут теперь в голландских деревнях мирную жизнь, потягивая пиво.

Пока что мы не создаем в Берлине военно-полевых судов, хотя мы и стали прифронтовым городом. Я думаю обойтись Верховным народным судом, пока он еще остается в Берлине.

Фюрер теперь решил продолжать эвакуацию на западе, несмотря на связанные с этим исключительные трудности. Эвакуация практически не проводилась совсем, поскольку население просто отказывалось покидать свои деревни и города. Так что надо было применять силу, но где у нас солдаты для применения такой силы и где люди, которым может понравиться такое насилие? Принятое фюрером решение исходит из совершенно ошибочного предположения. В этом убеждает меня и доклад о положении на западе представленный мне Шпеером после его поездки туда. Шпеер детально изучил обстановку там и пришел к выводу, что практически эвакуировать больше невозможно. Шпеер весьма мрачно высказывается о принятых мерах. Он считает что в задачу военной политики не входит проявление геройства по уничтожению народа, о чем весьма определенно говорил и фюрер в своей книге "Майн кампф", по крайней мере применительно к первой мировой войне. Его слова относятся прежде всего к германской дипломатии, которая в условиях нынешнего военного положения до сих пор не нашла возможности избавить Германию от постепенно разрушающей и уничтожающей нас войны на два фронта.
15 марта 1945 года, четверг (извлечение – ред.)

Британская империя до настоящего времени потеряла 1 миллион 43 тысячи человек. Это число кажется на первый взгляд очень большим; но надо учитывать, что в него входят раненые и пленные. Тем не менее Англия поступает разумно, заставляя проливать за себя кровь своих союзников и страны-сателлиты.

Во Франции свирепствует настоящий голод. Англичане совершенно хладнокровно заявляют французам, что голод продлится примерно до июля, то есть до частичной уборки нового урожая. Французам не выдают продовольствия из английских запасов, американцы тоже держат свои кладовые на запоре. Во Франции определенно возрождается коллаборационизм. Подавляющее большинство французов слушает германские радиопередачи почти так же, как во время нашей оккупации слушались английские радиопередачи. Так что дела, по крайней мере частично, обстоят иначе, чем их представляют. Хотя от этого и нельзя ждать многого с точки зрения эффективной военной пользы, но тем не менее тот поворот в настроениях западноевропейских народов симптоматичен для последующего развития событий.

Все еще сильно дебатируется вопрос о том, примет ли Советский Союз участие в войне на Тихом океане. Сталин должен теперь все больше и больше склоняться к точке зрения, что Советский Союз не мог бы не участвовать в ней, поскольку у него, конечно, есть весьма существенные интересы и в Восточной Азии. Однако, с другой стороны, утверждают, что американцы теперь не испытывают больше повышенной заинтересованности в участии Советского Союза в тихоокеанской войне.

Над Финляндией сгущаются признаки бури. Опустив железный занавес перед Финляндией, Советы начинают теперь прилагать усилия к тому, чтобы бесцеремонно включить эту страну в свои владения. Шведская биржа реагирует на это понижением курсов. Ответственность за такое развитие событий несут в основном евреи шведской биржи. Но они хотели бы прослыть теперь лишь невинными овечками, когда для Финляндии вырисовывается полный конец.

В Румынии развертывается настоящая борьба за влияние между западными державами и Советским Союзом. Западные державы пытаются снова завязать дела с Румынией по дипломатическим каналам, а Советы используют все рычаги, чтобы помешать этому. Однако Советы не могут действовать в Румынии слишком резко, так как у них нет там достаточного контингента войск, чтобы навязать свою политическую волю. В отличие от нас Советы, как видно по всем признакам, выставили напоказ всю свою наличную военную мощь. Для оккупации Румынии нам потребовалось в свое время 240 тысяч человек, в то время как Советы, как достоверно сообщают, довольствуются четырьмя дивизиями НКВД. Этого вполне достаточно. Мы, немцы, всегда совершаем на оккупированных территориях ошибку, стремясь все делать сами. С одной стороны, мы потратили на это слишком много сил, а с другой — лишь настроили против себя население оккупированных районов.

В Южной Италии настроения изменились теперь очень сильно не в нашу пользу. Итальянцы опять выделывают новое па, начиная заигрывать с Францией. В Италии снова пробудились симпатии к латинской сестре. Даже фашизм участвует в этом танце. Муссолини так и не удалось добиться единой линии в фашистской политике.

Фюрер принял решение о дальнейшей эвакуации на западе — решение, которое, конечно, может иметь для нас ужасные последствия, поскольку мы совершенно не знаем, где в рейхе мы вообще еще сможем разместить людей, эвакуируемых с запада. Но фюрер по-прежнему считает, что мы не можем позволить себе оставить в руках врага прежде всего наших военнообязанных мужчин. Пока совершенно невозможно предвидеть, какие политические последствия будет иметь это решение. В Померании, например, в руки Советов попали 400 тысяч человек, которых надо было эвакуировать. Короче говоря, проблема эвакуации не только не решена, но встает сегодня с еще большей остротой.

Фюрер поручил передать мне стенограмму обсуждения военного положения в критические дни перед советским наступлением на Померанию. Из этой стенограммы можно узнать о подлинной трагедии. Во время этого обсуждения фюрер непрерывно указывал на то, что советский удар будет направлен против Померании, и выступил против мнения экспертов, что этот удар будет направлен на Берлин. К сожалению, это его мнение, которое было основано больше на интуиции, чем на опыте, не было подкреплено четкими приказами. Поэтому каждый делал что хотел, и Гиммлер тоже. Стенограммы являются наглядной иллюстрацией несостоятельности нашего военного руководства. Фюрер судит правильно, говорит об этом своим сотрудникам, но они не делают из его суждений никаких выводов. И какая нам польза от накопленного опыта, если он не претворяется в жизнь? Накопленный опыт часто перекрывают своей мудростью эксперты, и он пропадает зря. Фюреру следовало бы лучше не держать перед своими военными сотрудниками длинных речей, а отдавать короткие приказы и потом со всей жестокостью требовать выполнения этих приказов. Многие поражения, пережитые нами на фронтах, объясняются главным образом неверными методами руководства, а не недостатком опыта. Наши генштабисты ожидали от Советов точно такой же ошибки, какую мы сами допустили поздней осенью 1941 года при разработке планов окружения Москвы, а именно: идти прямо на столицу врага, не оглядываясь ни направо, ни налево и не заботясь о прикрытии флангов. С этим мы здорово просчитались в свое время. И фюрер постоянно подчеркивал, что Советы не повторят этой ошибки, но его генералы не захотели ему поверить. Гиммлер позволил этим генералам обвести себя вокруг пальца, и фюрер не совсем не прав, когда заявляет о его исторической ответственности за то, что Померания и значительная часть ее населения попали в руки Советов.

Фюрер согласился использовать примерно 300 смертников с 95-процентной гарантией самопожертвования против групп вражеских бомбардировщиков, с тем чтобы при любых обстоятельствах один истребитель сбивал один вражеский бомбардировщик.
16 марта 1945 года, пятница (извлечение – ред.)

Ситуация в оккупированных врагом районах становится все более угрожающей. В этом заключается наш крупный шанс. Прежде всего, англичане и американцы не могут обеспечить продовольствием население оккупированных районов, в результате чего возникает страшный голод, который не поддается описанию. Американцы уже больше не в состоянии выделять продовольствие для англичан, так как им самим нужны запасы и они начали испытывать значительные трудности с продовольственным снабжением в собственной стране. Белый дом сообщает, что в ближайшие три месяца отправку продовольствия в Англию придется приостановить. Поэтому английское правительство вынуждено предпринять дальнейшее сокращение норм выдачи продовольствия, что, конечно, оказывает сенсационное воздействие. Отсюда видно, что если военный кризис развивается абсолютно не в нашу пользу, то политический кризис в значительной степени развивается по крайней мере не в пользу наших врагов. По этой причине англичане и американцы прилагают все усилия к быстрейшему завершению войны в Европе в свою пользу. Они знают, что в противном случае Европа окажется на грани голодной смерти, и они совершенно открыто признают это.

Генштаб представляет мне книгу с биографическими данными и портретами советских генералов и маршалов. Из этой книги нетрудно почерпнуть различные сведения о том, какие ошибки мы совершили в прошедшие годы. Эти маршалы и генералы в среднем исключительно молоды, почти никто из них не старше 50 лет. Они имеют богатый опыт революционно-политической деятельности, являются убежденными большевиками, чрезвычайно энергичными людьми, а на их лицах можно прочесть, что они имеют хорошую народную закваску. В своем большинстве это дети рабочих, сапожников, мелких крестьян и т. д. Короче говоря, я вынужден сделать неприятный вывод о том, что военные руководители Советского Союза являются выходцами из более хороших народных слоев, чем наши собственные.

В результате утечки информации теперь стали известными условия перемирия для Италии. По ним Италия должна нести все расходы, связанные с ее оккупацией. Для работы во враждебных государствах, конкретно в Советском Союзе, должно быть выделено два миллиона рабочих, которые будут вывезены туда насильственно. Италия должна отказаться от всех своих владений в Африке и согласиться на уступку значительных кусков своей собственной территории. Короче говоря, здесь речь идет о предварительном счете, который включает в себя требование о ликвидации Италии как великой державы. При этом надо учитывать, что речь идет только о соглашении о перемирии.

…рейхсминистр Розенберг все еще отказывается распустить свое министерство. Он называет его теперь не министерством по делам оккупированных восточных областей, ибо это звучало бы слишком смешно, а только восточным министерством. Он хочет сосредоточить в этом министерстве всю нашу восточную политику. С таким же успехом я мог бы создать западное или южное министерство. Это явная глупость. Но Розенберг отстаивает здесь свой престиж и не признает моих аргументов о том, что его министерство давно уже является ненужным.

Возвращая фюреру стенограмму обсуждения военного положения в Померании, я вложил в папку написанную от руки записку следующего содержания: "Из этой стенограммы видно, насколько прав был фюрер. Но ужасно констатировать, что военные советники фюрера не только не понимают его, но и систематически противятся его четким и категорическим приказам. Как я могу еще доверять таким советникам! В этом, по моему мнению, заключается главная причина наших неудач". Получив эту записку, фюрер вечером звонит мне по телефону. Сначала мы коротко обмениваемся мнениями о войне в воздухе, а затем он переходит к посланной мне стенограмме. Я совершенно открыто выражаю свои чувства, возникшие у меня при чтении стенограммы. Фюрер объясняет мне, как дело вообще могло дойти до такого положения, добавляя, что то же самое произошло и в случае с Москвой или Сталинградом. Он предвидел верно, но военные сотрудники пренебрегли его предвидениями. Его интуицию всегда забивали голоса всезнающих экспертов, и этим объясняется значительная часть наших неудач. Однако он намерен теперь энергично и даже жестоко бороться с этим. Он не хочет больше мириться с таким поведением, после того как оно привело к столь роковым последствиям. Так, например, в случае с мостом у Ремагена уже вынесены и приведены в исполнение четыре смертных приговора. Во второй половине дня у него был Гиммлер, которому он сделал весьма энергичное внушение. Я сообщаю фюреру о представленной мне для просмотра книге генштаба о советских маршалах и генералах, добавляя, что у меня сложилось впечатление, будто мы вообще не в состоянии конкурировать с такими руководитеелями. Фюрер полностью разделяет мое мнение. Наш генералитет слишком стар, изжил себя и абсолютно чужд национал-социалистскому идейному достоянию. Значительная часть наших генералов даже не желает победы национал-социализма. В отличие от них советские генералы не только фанатично верят в большевизм, но и не менее фанатично борются за его победу, что, конечно, говорит о колоссальном превосходстве советского генералитета. Фюрер полон решимости провести такую реорганизацию вермахта, чтобы он вышел из войны с национал-социалистскими убеждениями.
17 марта 1945 года, суббота (извлечение – ред.)

Англичане начинают постепенно восстанавливать экономику в оккупированных союзниками районах. Они хотят импортировать германский уголь, а английский уголь экспортировать за границу. Они рассчитывали подавить Германию в такой степени, чтобы она превратилась в солидный источник поживы для них, и весьма недовольны тем, что американцы и Советы хотят конкурировать с ними в этом деле.

В области военной политики Черчилль терпел только поражения. Он вынужден и сам откровенно признать это в ответе на запрос в палате общин, заявляя, что в Ялте фактически проводилось различие между великими и малыми нациями, что великие нации, то есть державы-победительницы, как называет их Черчилль, могут пользоваться всеми правами, а малые нации, наоборот, должны будут исполнять все лакейские обязанности. Отныне агрессором в духе ялтинских решений будет считаться только малое государство; у великих держав слишком высокая мораль, чтобы осуществлять акты агрессии. Кроме того, они хотят настолько насытиться в этой войне, чтобы у них на какое-то время вообще пропал аппетит. Просто смешно исходить из того, что, например, на Советский Союз могла бы напасть Швеция, а на Англию — Швейцария и что тогда Советский Союз, США и Англия должны собраться и определить, что Швеция или Швейцария является агрессором. Эту нелепость придумал, конечно, Сталин. Ему она нужна для того, чтобы иметь алиби при совершении любого произвола по отношению к малым нейтральным государствам. Англия и США пали ниц перед ним в этом вопросе. Черчилль в ответ на обвинения в такой уступчивости пожимает плечами, произнося примерно такие слова: "Что поделаешь? Мы ведь совершенно бессильны!"

При проверке некоторых учреждений вермахта вскрываются все новые трюки, с помощью которых наши штабы противятся мобилизации кадров для тотальной войны. При отправке высвобожденных годных людей в казармы или на фронт возникают очень большие трудности. Для достижения успеха мы используем здесь суммарный подход. Наиболее сильное пассивное сопротивление и здесь оказывает военная авиация. Но и различные армейские органы и штабы тоже ни в чем себе не отказывают. По моему распоряжению генерал фон Готберг решительно мобилизует на месте высвобождающихся годных людей и направляет их в кратчайшие сроки на фронт, где им и надлежит быть. В поступивших ко мне письмах говорится о глубокой летаргии во всем немецком народе, которая переходит в чувство безысходности. Сильнейшей критике подвергается не только авиация, но и все национальное руководство. Его упрекают в том, что оно было слишком безудержным в политике и ведении войны, что оно особенно сильно запустило ведение войны в воздухе, чем главным образом и объясняются наши беды. Что касается безудержности, то в ней нас упрекают прежде всего в связи с проведением похода на Восток, что отнюдь не совсем неправильно.
18 марта 1945 года, воскресенье (извлечение – ред.)

Мирный зондаж господина фон Риббентропа полностью провалился. Его единодушно отвергают как американцы, так и англичане. К тому же он был и очень плохо организован. Таким образом, речь идет о неудачной эскападе Риббентропа, и можно было с определенной уверенностью предсказать, что она так и закончится.

Но англичане также сознают и иллюзорность своих надежд на внутреннее восстание в Германии против национал-социализма или против личности фюрера. Широко распространяемые в Америке слухи о капитуляции характеризуются как явные маневры биржи. Евреи в Нью-Йорке явно играют теперь на понижение курсов, чтобы по дешевке скупить акции военной промышленности.

Рузвельт вынужден опровергать слухи о капитуляции, связываемые с личностью Рундштедта, поскольку он опасается их неблагоприятного воздействия на американскую промышленность.

Военная обстановка на западе складывается весьма неблагоприятно. Иногда с горечью задаешься вопросом, где же наконец намерены остановиться наши солдаты. Дело не в материальном или численном превосходстве противника, тем более что он не так уж сильно превосходит наши войска на этом фронте. Скорее всего, дело в господствующей на Западном фронте точке зрения, что англо-американцев надо пустить за Рейн, чтобы этот район не попал в руки Советов. Конечно, это гибельная оценка нынешнего военного положения, и нам при всех обстоятельствах необходимо принять меры к отказу от нее.

Вечером из Вашингтона официально сообщается, что даже безоговорочная капитуляция рейха больше не удовлетворяет врага. Он намерен при любых обстоятельствах оккупировать всю территорию рейха.

Из последней речи Черчилля также можно понять, какие черные замыслы насчет будущего Европы господствуют в английских руководящих кругах. Эта речь призвана заложить динамит в английскую консервативную партию. Черчилль носится с планом раскола как консервативной, так и лейбористской партий с целью создания из их отколовшихся частей новой партии. Черчилль — это разрушительный элемент. Он определенно войдет в мировую историю как Герострат Европы, который не смог увековечить своего имени ничем другим, кроме как разрушением того, что было создано многими поколениями за многие века.

Бельгийский премьер-министр Ван Акер во всеуслышание заявляет в одном интервью, что мы, немцы, за пять месяцев оккупации ввезли в Бельгию в 20 раз больше продовольствия, чем союзники, которые тем не менее представляют себя там спасителями населения от нужды и социальной нищеты.

Советы уже начали восстанавливать предприятия в Верхней Силезии. Полностью возобновили работу шахты. Рабочие получают от советской администрации мизерный рацион, но об открытом терроре теперь уже нет речи. Сталин определенно намерен выкачать из Верхней Силезии максимально возможное количество военной продукции.
19 марта 1945 года, понедельник (извлечение – ред.)

…за срыв взрыва моста у Ремагена вынесены смертные приговоры пяти офицерам, которые приведены в исполнение и о которых сообщено в сводке верховного командования вермахта. Конечно, это вызвало некоторую сенсацию. Офицеры главного командования сухопутных войск всеми силами противились включению сообщения об этом в сводку верховного командования вермахта, но фюрер не позволил смягчить свое решение, и это правильно, ибо исполнение таких приговоров должно оказывать прежде всего воспитательное воздействие. А если их не публиковать, то они и не смогут оказывать такого воздействия.

Развитие политических событий теперь все больше и больше определяется предстоящей в ближайшее время конференцией в Сан-Франциско. Уже сейчас возник исключительно острый спор между партнерами по вражеской коалиции о методике проведения и рабочей программе этой конференции. Соединенные Штаты через свое общественное мнение требуют принятия в Сан-Франциско твердых обязательств в отношении будущего мирового порядка и организации так называемого всеобщего мира. Советы, напротив, всячески противятся этому, ибо они, конечно, заинтересованы в сохранении после войны максимально лабильного положения, чтобы — там, где им представится для этого случай, — захватывать новую добычу. Таким образом, Сталин пока не думает позволять американцам и англичанам надеть на себя наручники.

Положение во вражеском лагере пока что в значительной степени определяется усилением продовольственного кризиса не только в оккупированных, но и в самих воюющих странах. Даже США не избежали этого кризиса. Англичане весьма раздражены тем, что американцы не хотят им больше помогать, но американцы, как они утверждают, не могут сокращать свой продовольственный рацион из опасения упадка боевого духа американского народа. Во всяком случае, англичане сознают необходимость сильно урезать свой продовольственный рацион, если они не хотят столкнуться в конце весны с катастрофическим голодом.

Жизнь в оккупированных врагом районах Запада представляется сущим адом. Французский народ вынужден дорого расплачиваться за глупость своего правительства, которое объявило нам войну в сентябре 1939 года. Но он и заслужил этого. Как и поляки, которые теперь со слезами на глазах внушают мировой общественности, что они потеряли к настоящему времени в результате голода, депортаций и уничтожения 10 миллионов человек. Это — наказание за высокомерие, проявленное поляками в августе 1939 года. Если бы поляки согласились тогда с нашими исклюительно мягкими предложениями, то у них не было бы ни одного синяка.