Выдержки из книги Н.Макиавелли "Князь" ("Государь"), написанной около 500 лет назад. Смотрим - как с сегодняшнего дня писано, только ничему история никого не учит. Где-то у меня валялась статья на эту тему, забракованная редакторами, найду здесь выложу.

Новые  государства разделяются  на те, где подданные  привыкли  повиноваться  государям,  и те,  где  они  искони  жили свободно; государства приобретаются либо  своим,  либо чужим  оружием,  либо милостью судьбы (Украина), либо доблестью....
Трудно  удержать  власть новому  государю. И  даже наследному государю, присоединившему  новое владение  - так  что  государство становится  как  бы смешанным, - трудно удержать над  ним власть прежде всего вследствие той  же естественной причины, какая вызывает перевороты  во всех новых государствах.
А именно: люди,  веря, что новый правитель окажется лучше,  охотно  восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый
правитель всегда  оказывается хуже старого.(как с Украины писано - ничему история не учит...)  Что  опять-таки  естественно  и закономерно, так как завоеватель притесняет новых подданных, налагает на них разного  рода повинности и обременяет их постоями войска,  как это неизбежно бывает  при  завоевании.  И  таким  образом  наживает  врагов  в  тех,  кого притеснил, и  теряет дружбу тех, кто способствовал  завоеванию, ибо не может вознаградить их в той степени, в какой они ожидали, но не может  и применить к ним крутые меры, будучи им обязан - ведь без их помощи он не мог бы войти в страну, как бы ни было сильно его войско....
Начну   с   того,  что  завоеванное  и  унаследованное  владения  могут принадлежать либо к одной стране  и иметь один язык, либо к разным странам и иметь  разные  языки(это про нас).  В  первом  случае  удержать завоеванное  нетрудно,  в особенности если новые подданные  и раньше не знали  свободы. Чтобы упрочить над  ними власть,  достаточно  искоренить  род  прежнего  государя,  ибо при общности обычаев  и  сохранении старых порядков ни от чего другого  не может произойти беспокойства...
Но  если  завоеванная  страна  отличается  от унаследованной по  языку, обычаям и порядкам,  то тут удержать власть поистине трудно, тут требуется и большая удача, и  большое искусство. И одно из самых верных и прямых средств для этого - переселиться туда на жительство...
Ибо только живя в  стране, можно заметить начинающуюся смуту и своевременно ее пресечь,  иначе  узнаешь о ней тогда,  когда она  зайдет так далеко, что поздно будет принимать меры. Обосновавшись в завоеванной стране, государь,  кроме  того, избавит  ее от  грабежа  чиновников,  ибо  подданные получат  возможность прямо  взывать  к суду государя -  что  даст  послушным больше поводов любить его, а непослушным - бояться. И если  бы кто-нибудь из соседей замышлял нападение, то  теперь он проявит большую осторожность,  так что государь едва ли  лишится завоеванной страны,  если  переселится туда на жительство.
     Другое  отличное  средство  -  учредить  в  одном-двух  местах колонии, связующие новые земли с государством завоевателя. Кроме этой есть  лишь одна возможность  -  разместить  в  стране  значительное  количество  кавалерии и пехоты. Колонии  не  требуют  больших издержек, устройство  и  содержание их почти  ничего не стоят государю, и разоряют они лишь тех жителей, чьи поля и жилища отходят новым поселенцам, то есть горстку  людей,  которые, обеднев и
рассеявшись по  стране, никак  не  смогут  повредить государю; все же прочие останутся  в  стороне и поэтому скоро успокоятся, да, кроме того,  побоятся, оказав  непослушание, разделить  участь разоренных  соседей. Так что колонии дешево  обходятся  государю,  верно  ему  служат  и  разоряют  лишь немногих жителей,  которые,  оказавшись в бедности  и  рассеянии, не смогут повредить государю.  По  каковому  поводу  уместно заметить,  что  людей  следует либо
ласкать,  либо изничтожать, ибо за малое зло  человек может  отомстить, а за большое -  не  может; из  чего следует,  что  наносимую человеку  обиду надо
рассчитать так, чтобы  не бояться мести.  Если же вместо колоний поставить в стране войско, то содержание его обойдется  гораздо дороже и поглотит все  доходы от нового государства, вследствие чего приобретение обернется  убытком; к тому же  от этого пострадает гораздо больше людей, так как постои войска бременяют все население, отчего каждый, испытывая  тяготы, становится  врагом  государю,  а такие  враги  могут  ему повредить, ибо хотя они и побеждены,  но остаются у себя дома. Итак, с какой стороны  ни  взгляни,  содержание  подобного  гарнизона  вредно,  тогда  как учреждение колоний полезно.
     В чужой  по обычаям и языку  стране завоевателю следует также сделаться главой и  защитником более слабых соседей и постараться  ослабить сильных, а
кроме того, следить за тем, чтобы в страну  как-нибудь не проник, чужеземный правитель,  не  уступающий ему  силой.  Таких  всегда призывают  недовольные
внутри страны  по избытку честолюбия или  из  страха...
Если завоеванное государство с  незапамятных времен живет свободно и  имеет свои законы, то есть  три  способа  его удержать. Первый - разрушить; второй -  переселиться  туда на жительство; третий - предоставить гражданам  право  жить по своим законам,  при этом обложив их данью и вверив правление небольшому числу  лиц,  которые  ручались  бы  за  дружественность города государю. (Украина не сделала ничего из этого) Эти доверенные  лица  будут всячески поддерживать государя, зная, что им поставлены у власти и сильны только его дружбой и мощью.  Кроме того, если  не  хочешь подвергать разрушению город, привыкший жить свободно, то  легче  всего удержать его при посредстве его же граждан, чем  каким-либо другим способом....
(прямо про Севастополь) в действительности  нет способа надежно овладеть городом иначе, как подвергнув его разрушению.  Кто захватит  город, с  давних пор  пользующийся свободой,  и пощадит  его, того город не пощадит. Там всегда отыщется  повод для мятежа во имя свободы и старых  порядков, которых не заставят забыть  ни время,  ни благодеяния новой власти. Что ни делай, как ни старайся, но  если не  разъединить  и  не рассеять  жителей  города, они никогда не  забудут ни прежней свободы, ни прежних  порядков и при первом удобном случае попытаются их возродить...
(Но!!!) Но если город или страна привыкли состоять  под властью государя, а род его истреблен, то жители города не  так-то легко возьмутся за оружие, ибо, с одной стороны, привыкнув повиноваться,  с другой - не имея старого государя, они не сумеют ни договориться об  избрании нового, ни жить свободно. Так что у  завоевателя  будет достаточно  времени, чтобы расположить их к себе и тем обеспечить себе безопасность...
(про Украину) Тем, кто становится государем милостью судьбы, а не благодаря доблести, легко приобрести власть, но удержать ее трудно. Как бы перелетев весь путь к цели, они сталкиваются с множеством трудностей впоследствии...
В  этих случаях  государи всецело зависят от  воли и фортуны тех,  кому обязаны властью,  то есть от  двух  сил, крайне непостоянных и  прихотливых; удержаться же  у власти  они  не  могут и  не  умеют.  Не умеют оттого,  что че-ловеку без особых  дарований и  доблести, прожившему всю жизнь в скромном звании,  негде научиться повелевать...
Только тот, кто обладает истинной доблестью, при внезапном возвышении сумеет не упустить того, что фортуна сама вложила  ему в руки, то есть сумеет,  став государем, заложить те основания, которые другие закладывали до  того,  как  достигнуть власти. (а вот с этим у Украины большие проблемы)
если  государь пришел  к  власти с помощью народа,  он должен стараться  удержать  его  дружбу, что совсем  не трудно, ибо  народ  требует только,  чтобы его  не  угнетали. Но  если государя привела  к власти  знать наперекор  народу,  то  первый  его  долг - заручиться  дружбой народа,  что опять-таки  нетрудно  сделать, если  взять  народ под свою  защиту.  Люди же таковы, что,  видя  добро  со  стороны  тех,  от  кого ждали  зла,  особенно привязываются  к благодетелям,  поэтому  народ  еще  больше  расположится  к государю, чем если бы  сам привел  его к  власти.  Заручиться же  поддержкой народа  можно разными  способами,  которых я обсуждать не стану, так как они меняются  от  случая к  случаю  и  не могут быть  подведены  под  какое-либо определенное правило.  Скажу лишь в заключение, что государю надлежит быть в дружбе с народом, иначе в трудное  время он будет свергнут....(есть над чем задуматься нынешним правителям)
(К вопросу о НАТО и отчасти о контрактниках)Наемные и союзнические войска бесполезны  и опасны,  никогда не будет ни  прочной,  ни долговечной  та власть,  которая  опирается на  наемное войско, ибо наемники честолюбивы, распущенны, склонны к раздорам, задиристы с друзьями и трусливы с  врагом,  вероломны и нечестивы;  поражение  их отсрочено  лишь настолько, насколько отсрочен решительный приступ;  в мирное  же время они разорят тебя не  хуже, чем в военное - неприятель. Объясняется  это тем, что не страсть и не  какое-либо  другое  побуждение  удерживает их в  бою, а  только  скудное жалованье,  что,  конечно,  недостаточно  для   того,  чтобы  им  захотелось пожертвовать за тебя  жизнью. Им весьма по душе служить тебе в мирное время, но стоит начаться войне, как они показывают тыл и бегут... Союзнические  войска  - еще  одна разновидность бесполезных войск - это войска сильного  государя, которые призываются  для помощи  и защиты. Сами  по себе  такие войска могут отлично и с  пользой  послужить своему государю, но для того, кто их призывает на помощь, они почти всегда опасны, ибо поражение их грозит государю гибелью, а победа - зависимостью...
государь должен даже в мыслях не оставлять военных упражнений и в мирное время предаваться им еще больше, чем в военное.
Ненависть  государи  возбуждают хищничеством  и  посягательством  на  добро  и  женщин своих подданных.  Ибо большая  часть людей довольна жизнью, пока не задеты их честь или имущество; так что  недовольным может оказаться лишь  небольшое  число честолюбцев,  на которых нетрудно найти управу. Презрение государи возбуждают непостоянством, легкомыслием, изнеженностью,  малодушием и  нерешительностью.  Этих  качеств надо остерегаться  как  огня, стараясь,  напротив, в  каждом действии являть великодушие,  бесстрашие,  основательность  и  твердость. (и с этим у нас большие проблемы)
Благоустроенные государства и мудрые государи  принимали все меры к тому, чтобы не ожесточать знать и быть угодными народу,  ибо  это  принадлежит  к  числу важнейших  забот тех,  кто правит.(умные люди понимали это 500 лет назад!)
(к вопросу о многовекторности) Государя  уважают также, когда  он открыто  заявляет  себя  врагом  или другом, то есть когда  он без колебаний выступает за одного против другого - это  всегда лучше, чем стоять в  стороне... Нерешительные государи,  как правило,  выбирают невмешательство, чтобы избежать  ближайшей опасности,  и, как правило, это приводит их к крушению...
Есть  один  безошибочный способ узнать,  чего стоит  помощник. Если  он больше заботится о себе, чем о государе, и во всяком деле ищет своей выгоды, он никогда не будет хорошим слугой государю, и тот никогда не сможет на него положиться.  Ибо министр, в  чьих руках дела государства, обязан думать не о
себе,  а о  государе,  и не являться  к нему  ни с чем, что не  относится до государя..

Проходя мимо лежащих на земле грабель вы теряете огромный и бесценный житейский опыт.

русский либерализм не есть нападение на существующие порядки вещей, а есть нападение на самую сущность наших вещей, на самые вещи, а не на один только порядок, не на русские порядки, а на самую Россию. Мой либерал дошел до того, что отрицает самую Россию, то есть ненавидит и бьет свою мать. Каждый несчастный и неудачный русский факт возбуждает в нем смех и чуть не восторг. Он ненавидит народные обычаи, русскую историю, всё. Если есть для него оправдание, так разве в том, что он не понимает, что делает, и свою ненависть к России принимает за самый плодотворный либерализм (о, вы часто встретите у нас либерала, которому аплодируют остальные, и который, может быть, в сущности самый нелепый, самый тупой и опасный консерватор, и сам не знает того!). Эту ненависть к России, еще не так давно, иные либералы наши принимали чуть не за истинную любовь к отечеству и хвалились тем, что видят лучше других, в чем она должна состоять; но теперь уже стали откровеннее и даже слова “любовь к отечеству” стали стыдиться, даже понятие изгнали и устранили как вредное и ничтожное. Факт этот верный, я стою за это и… надобно же было высказать когда нибудь правду вполне, просто и откровенно; но факт этот в то же время и такой, которого нигде и никогда, спокон веку и ни в одном народе, не бывало и не случалось, а, стало быть, факт этот случайный и может пройти, я согласен. Такого не может быть либерала нигде, который бы самое отечество свое ненавидел. Чем же это всё объяснить у нас? Тем самым, что и прежде, – тем, что русский либерал есть покамест еще нерусский либерал; больше ничем, по моему.»

Федор Михайлович Достоевский "Идиот"

Чубайс о Достоевском говорит:
"В российской истории немного людей, нанесших такого масштаба глубинный мировоззренческий вред стране, как Достоевский. Для меня сущность Достоевского выражается в одной фразе князя Мышкина: "Да он же хуже атеиста, он же католик!" : Все это традиционно прикрываемое словами о гуманизме и патриотизме, по сути, братоубийственная и человеконенавистническая концепция"

Отредактировано стратег (2011-05-26 11:02:33)

"Жизнь - хитрая штука. Когда у меня на руках все козыри, она внезапно предлагает мне сыграть в шашки." (с)

Про кавказских горцев: "Народы сии, как все азиятцы вообще, имеют нрав буйный, горячий и мстительный; для обуздания их неоспоримо нужен страх, но необходимо также в отношении к ним соблюдать справедливость. Горцы при послаблении делаются наглы, а при строгости, даже жестокой, но справедливой, покорны до рабства и верны, во всем значении этого слова; при несправедливой же, и в особенности при продолжительной строгости, выходят из всех границ и готовы на все, даже превышающее их силы, чтобы удовлетворить своему мщению".
генерал Тормасов

Я не то, что снова наступаю на одни и те же грабли, я радостно прыгаю на них...с разбега!

Некоторые мысли приходят в голову только под конвоем, поэтому берите ручки и записывайте мои заветы в свои рабочие тетради под диктовку, а начальник штаба потом проверит и мне доложит, кто сопротивляется.

Перед тем, как излагать своим подчиненным какую-нибудь дельную мысль, надо их непременно чем-нибудь ошарашить и огорошить, да желательно - чем-то поувесистее, чтобы у них от болевого шока временно пропала способность бездумно рассуждать о целесообразности сказанного. А если эту процедуру повторять периодически, то почетный статус умелого руководителя вам гарантирован пожизненно.

Военно-философские рассуждения о смысле службы..

"В глубине Галиции я погребу кости французов" М.И.Кутузов

Как только поставишь постамент, так на него сразу залезет как-нибудь памятник