Из Военно-статистического обозрения Волынской Губернии за 1850г. (Материал представлен ув.Mercом)

Отредактировано стратег (2011-12-07 15:25:49)

Борьба с русским языком в 1918г.

Стаття газети "Morgenblatt": "Буковина (1775 - 1918). Історичний день" (Про маніфест між Українською та Румунською Національними Радами щодо спільного управління Буковиною) 7 листопада 1918р. газ. "Morgenblatt" № 159, від 07.11.1918, с. 1-2

Перепись как интрига
Александр КАРЕВИН 19.02.2012 01:10
http://odnarodyna.com.ua/articles/4/2277.html

Речь пойдет о Первой всеобщей переписи населения Российской империи, 115 лет со дня проведения которой исполнилось в этом году. Сама по себе перепись, безусловно, была нужным делом. Ее необходимость назревала давно. Учет населения, осуществлявшийся до того в России с помощью административно-полицейских исчислений, являлся неполным и недостаточно точным. Еще в 1870-х годах на заседаниях специально созданной при министерстве финансов комиссии поднимался вопрос о всеобщем пересчете жителей страны. Тогда же комиссия стала разрабатывать проект Положения о всеобщей переписи. Потом проект дорабатывался, перерабатывался, рассматривался в различных инстанциях, снова дорабатывался... Утвержден он был лишь в июне 1895 года.
Для проведения переписи учреждалась Главная переписная комиссия (ГПК) в Санкт-Петербурге и местные (губернские и уездные) комиссии на переферии. Началась энергичная подготовительная работа. Огромную территорию государства поделили на переписные участки. Сформировали 150-тысячную “армию” счетчиков.

Официально перепись назначили на 28 января (9 февраля по новому стилю) 1897 года. Однако счетчики начали обход участков и опрос жителей еще за три недели (в некоторых регионах даже за месяц) до назначенного срока. Все полученные данные пересылались в столицу для последующей обработки. ГПК оснастили по последнему слову техники. Тем не менее работа затянулась на несколько лет. Публикация результатов переписи уместилась в 121 томе и была закончена лишь в 1905 году. Перепись установила общее количество жителей Российской империи, выявила, как население распределяется по полу, возрасту, вероисповеданию, семейному положению, сословной принадлежности, роду занятий, месту рождения и месту жительства, грамотности, образованию... Все это, конечно, было важным.

Но не обошлось без недостатков. Всеобщий пересчет не дал четкой картины распределения по национальной принадлежности и родному языку. Дело в том, что национальность переписываемых счетчики пытались определить как раз на основании сведений об их родном языке.

Сразу же выяснилась неправильность такого подхода. Было зафиксировано немало случаев, когда представители одной народности в языковом отношении примыкали к народности другой. Например, значительное количество мещеряков приняло башкирский язык. В свою очередь часть башкир изъяснялась по-татарски. Тунгусы часто сливались по языку с якутами или бурятами. Многие так называемые “инородцы” обрусели. И так далее. Кроме того, не все опрашиваемые одинаково понимали, что такое родной язык. Одни считали таковым язык, на котором думали и говорили с детства. Другие – язык (наречие, говор) своей народности или племени. Все это вело к путанице.

“Так как однако графа о родном языке при производстве переписи имела главною целью выяснить именно национальность населения, то во многих случаях при разработке переписного материала было признано целесообразным подвергнуть показания означенной графы соответствующим поправкам, пользуясь при этом другими указаниями и признаками, имевшимися в тех же переписных листах”, - говорилось в пояснениях к публикации материалов переписи. Разумеется, подобная “корректировка” не могла быть точной и только добавляла неясности при распределении по языковому признаку.

Указанный просчет долгое время находился вне внимания историков. Его просто списывали на неопытность организаторов Первой всеобщей переписи - “Первый блин всегда комом” и т.п. Надо признать, что и автор настоящей статьи ранее объяснял причину допущенной ошибки таким вот “первым блином”. Причина, однако, оказалась совсем в другом...

Когда в образованном обществе заходит речь о русофобских интригах, доморощенная либерально настроенная интеллигенция всегда реагирует одинаково – скептическими ухмылками, насмешками, обвинениями в ксенофобии, а то и в паранойе. Так было раньше. Так продолжается и ныне. Ни в какие интриги и заговоры против России отечественные либерал-интеллигенты не верят и слышать о них ничего не хотят. Вот только факты – вещь упрямая.

Скажем, придерживаясь рамок достоверной истории, невозможно отрицать роль поляков в становлении украинского движения. Имена Владимира Антоновича, Тадея Рыльского, Паулина Свенцицкого, Костя Михальчука, Бориса Познанского, Вацлава Липинского говорят сами за себя. Польские патриоты ненавидили Россию и пытались вредить ей, где только возможно. Используя украинское движение они стремились расчленить русскую нацию (в этом и заключалась цель интриги). Расчленить, чтобы, как выразился позднее еще один польский деятель – Владзимерж Бончковский, “не иметь дела с 90 млн. великороссов плюс 40 млн. малороссов, неразделенных между собой, единых национально”.

При проведении всеобщего пересчета населения без поляков тоже не обошлось. Автором окончательной редакции Положения о переписи оказался Ян Станевич, горячий патриот Польши и заклятый враг русских. Именно этот “выдающийся революционер-конспиратор” (так восторженно характеризует его современный украинский “национально сознательный” исследователь) заведовал делопроизводством ГПК. Он же слал инструкции переписчикам на местах. И он же эти инструкции составлял.

Решение определять национальность на основании родного языка было принято по инициативе Станевича. А главное – его же усилиями из перечня этих языков исключили русский, оставив только простонародные русские наречия – великорусское, малорусское, белорусское.

Между тем русский язык в его литературной, а не простонародной форме являлся родным для очень многих великорусов, малорусов и белорусов. Прежде всего для тех из них, кто принадлежал к культурным слоям общества. Так, в марте 1874 года при проведении первой общегородской переписи населения Киева этот язык (“литературное наречие”, как именовали его иногда переписчики) назвали родным 38% горожан. Для сравнения – великорусское наречие признали тогда родным 7,6% киевлян, малорусское – 30,2%, белорусское – 1,1%. По мере распространения просвещения количество тех, для кого русский литературный становился языком повседневного общения в семье, а следовательно – языком воспитания детей (для которых, таким образом, он уже был родным), неуклонно увеличивалось. Соответствено уменьшалось число говоривших на наречиях. Таков был нормальный результат нормального культурного развития.

Можно предположить, что к 1897 году русский язык в его литературной форме являлся родным для гораздо большей части жителей Киева, чем былые 38%. Как, впрочем, и для жителей многих других регионов необъятной страны. Но во время Первой всеобщей переписи все они принуждены были выбирать между группами простонародных говоров.

Великорусы затруднений тут не испытывали. Их наречие, согласно инструкциям Станевича, приравнивалось к русскому литературному языку. Представителям других ветвей русской нации – малорусам и белорусам – было сложнее. Кто-то называл своим великорусское наречие, поневоле зачисляя себя в великорусы. Кто-то - наречие малорусское, хотя никогда на нем не говорил. Еще за кого-то выбор делали переписчики, руководствуясь “другими указаниями и признаками”.

Думается, эта неразбериха, невозможность установить точный процент русскоязычных (т.е. признававших родным русский литературный язык) малорусов и белорусов, являлась целью Станевича. Мещяряки, башкиры, тунгусы с якутами и прочие его интересовали значительно меньше. На этот момент особо стоит обратить внимание авторам, пишущим на украинские темы. Довольно часто результаты Первой всеобщей переписи используются в полемике как доказательство якобы имевшей место массовой украиноязычности тогдашних малорусов. Не говоря уже о том, что отождествлять малорусское наречие с украинским языком неправомерно, сами те результаты в части малорусско-великорусских (и белорусско-великорусских) языковых отношений весьма сомнительны.

Зато достаточно достоверны данные других разделов переписи. В том числе сведения о грамотности, что тоже очень важно. О том, что Российская империя являлась “тюрьмой народов”, а царский режим намеренно держал в темноте и невежестве жителей национальных окраин (а значит, дескать, и Малороссии), в один голос твердили сначала революционные пропагандисты и деятели украинского движения, затем советские историки. Сегодня то же утверждают приверженцы “украинской национальной идеи”.

Данные переписи наглядно опровергают такие утверждения. Среди обитателей Малороссии в возрасте 10 лет и старше грамотных насчитывалось 4 млн. 276, 5 тыс. человек, то есть 25,7% от общего количества жителей указанных возрастных категорий. Хуже всего положение с грамотностью обстояло в Подольской губернии (там грамотными были лишь 20,5% жителей). Лучше всего – в губернии Таврической (37,9%).

Этот уровень грамотности был, понятно, ниже, чем в культурных центрах империи – Санкт-Петербурге и Москве. Но в сопоставлении с великорусской провинцией малорусские губернии явно выигрывали. Даже малорусская глубинка, безусловный “аутсайдер” по грамотности - Подольская губерния - опережала в этом отношении такие великорусские губернии как Пензенская (19% грамотных жителей соответствующего возраста) или Псковская (19,5%). Положение с грамотностью в Харьковской губернии (22,9% грамотных) оказывалось лучше, чем в соседних, преимущественно великорусских Воронежской (21,6%) и Курской (21,9%) губерниях. Черниговская губерния (тут уровень грамотности среди населения достигал 24,6%) была впереди граничивших с ней губерний Смоленской (22,9%) и Орловской (23,3%). Екатеринославская губерния (29,6%), регион с развитой промышленностью, превосходила по грамотности промышленные великорусские губернии – Тульскую (27,3%) и Нижегородскую (28,3%). Самая удаленная от центра России Херсонская губерния (34,8%) оставила позади себя ближайшие к Москве Тверскую и Костромскую губернии (в обеих уровень грамотности равнялся – 31,7%), а тем более губернии Калужскую (25,5%) и Рязанскую (26,9%). Что же касается малорусского лидера по грамотности – Таврической губернии, то она уступала из великорусских регионов только главным губерниям – Санкт-Петербургской и Московской, да еще Ярославской.

Целесообразно сопоставить состояние грамотности и внутри некоторых регионов. Как известно, четыре северных уезда Черниговской губернии – Мглинский, Новозыбковский, Стародубский и Суражский - были населены в основном великорусами. Остальные 11 уездов по составу населения являлись малорусскими. Наивысший уровень грамотности из великорусских уездов Черниговщины наблюдался в Новозыбковском (чуть меньше 24,1% грамотных жителей). В большинстве малорусских уездов грамотность была выше: 30,4% - в Глуховском уезде, 29,9% - в Борзненском, 29,1% - в Черниговском, 28,7% - в Нежинском, 26,7% - в Конотопском, 26,2% - в Сосницком, 25,7% - в Кролевецком, 24,3% - в Городнянском. Самый низкий уровень грамотности в губернии был опять же в великорусском уезде – Суражском (17,5%).

Аналогичная картина наблюдалась в Кубанской области, где преимущественно малорусские отделы – Ейский (26,1% грамотных) и Темрюкский (23,8%) опережали великорусский Лабинский отдел (22,8%). (Беру для сравнения только эти три отдела, так как в остальных четырех значительного преобладания какой-либо этнографической группы не было). Уровень грамотности в указанных малорусских отделах превышал и средний по области – 23,4%.

Впрочем, данные переписи о грамотности украинские пропагандисты все равно пытались перекрутить в свою пользу. Как на аргумент они указывали на то, что уровень грамотности среди живущих в Малороссии великоруссов значительно (“почти вдвое”, по словам тогдашнего вождя украинства Михаила Грушевского) превышал соответствующий показатель среди малорусов. Объяснялось это тем, что обучение в школах велось на якобы чужом, непонятном простым малорусам русском языке. Тут же делался вывод о настоятельной необходимости введения в систему образования языка украинского.

Сей вывод через печать лидеры украинства пытались донести до широких кругов российского общества. Симпатизирующие украинству российские либералы благосклонно смотрели на подобные потуги и делали вид, что воспринимают предложенную аргументацию всерьез. Это тоже была интрига, хотя и гораздо более примитивная, а потому легко и быстро разоблаченная. Суть заключалась в том, что масса малорусского населения состояла из крестьянства, неграмотного в своем большинстве. Немногочисленные же, в сравнении с малорусами, великорусы Малороссии являлись служащими торгово-промышленных заведений, чиновниками, врачами, солдатами (нижних чинов в царской армии учили грамоте).

Там, где этнографический состав крестьянства оказывался иным, соответственно менялись и показатели грамотности. К примеру, в Псковской губернии крестьянская масса состояла из великорусов. Уровень грамотности там среди великорусского населения не достигал и 16%. А среди малорусов он равнялся 30,4% (опять-таки почти вдвое выше). В Симбирской губернии великорусский уровень владения грамотой (22,1%) также существенно уступал малорусскому (36,3%) и т.д.

Как видим, о культурной отсталости малорусов (по сравнению с великорусами) не могло быть и речи. А тем более – о чужеродности для них русского языка. Этот язык являлся для большинства малорусов родным. Остается таковым и теперь.

И еще одно замечание, связанное с Первой всеобщей переписью. Простой просмотр перечня языков, на основании которых определялась народность, выявляет четыре картвельских наречия – грузинское, имертинское, мингрельское и сванетское. Носителей указанных наречий переписчики относили к разным народностям. Сегодня существует единая грузинская нация, а не четыре братских народа. Тоже можно сказать о единой литовской нации, ранее подразделявшейся на литовцев и жмудинов.

Ну а носителей русских наречий (великорусского, малорусского, белорусского) после 1917 года принялись делить. Делят и до сих пор. Нужны ли тут комментарии?

Миф «Галичины» (II)
Дмитрий БАКЛИН 04.03.2012 01:02
http://odnarodyna.com.ua/articles/4/2300.html

Кто создал «Галичину»?

Нет, ни Микола Лебедь, ни другие видные функционеры ОУН(б) не стяжали лавры вдохновителей создания 14-й гренадерской дивизии ваффен-СС «Галичина».

Современные мифотворцы «украинского освободительного движения» в годы Второй мировой войны стараются не акцентировать внимания на этом факте отечественной истории. Иначе необходимо говорить о «наболевшем», о расколе в самой Организации украинских националистов. Причин раскола было много. Это и конфликт «поколений», и различное видение стратегии и тактики политической и вооруженной борьбы. Нельзя оставлять без внимания и то обстоятельство, что многие краевики-бандеровцы с началом Второй мировой войны оказались просто не у дел. Выйдя из польских тюрем, они пытались активно влиять на политику ОУН. Однако главу эмигрантского провода (руководства - автор) ОУН Андрея Мельника и его окружение мало интересовало мнение радикалов-боевиков, они игнорировали представителей краевого провода ОУН, не вдаваясь с ними в долгие дискуссии. Разногласия зашли столь далеко, что завершились разделением ОУН на два крыла – мельниковское и бандеровское. И теперь, как говорится, «в каждом селе было по гетьману».

Конечно же, первые лица ОУН(м) и ОУН(б) не отказывалось от дружбы и активного сотрудничества с нацистами, в равной мере субсидировались ими и в равной степени желали победы гитлеровской Германии. Но подходы у них были разные. Мельниковцы, сидя в Берлине, рассуждали об объединенной под началом Гитлера европейской силе борьбы с большевиками и исповедовали принцип «враги моих врагов – мои друзья». Бандеровцы, хорошо зная «местный колорит», предпочитали «врагов своих врагов» видеть ситуативными союзниками, до тех пор пока у тех была сила и в них был прок. Но и нацисты придерживались той же тактики в отношениях с бандеровцами.

Письмо политического руководителя диверсионно-разведывательного батальона «Нахтигаль» подполковника Оберлендера шефу 2 отдела Абвера в Верховном командовании Вермахта полковнику Лахузену.

КОНФИДЕНЦИАЛЬНО

ЛЬВОВ, 14 июля 1941 г.
Господину полковнику Генштаба Лахузену Эдлеру фон Вивремонт
шефу 2 отдела Абвера в Верховном командовании Вермахта
Берлин, W 35 Тирпитцуфер 82

Высокоуважаемый Господин Полковник! Благодарю Вас за дружеское письмо от 5 июля и спешу ответить на него.

12 июля я имел разговор с господином Лебедем. При этом я передал ему Ваше поздравление и от Вашего имени поблагодарил его за ценное сотрудничество и поддержку, которую он оказывает нашей службе.

Я подчеркнул, что главная цель нашего разговора состоит в том, чтобы прийти к возможно длительному, рациональному и систематическому сотрудничеству. Я указал на то, почему теперь, во время войны необходимо интенсифицировать его и подчеркнул, что сотрудничество господина Лебедя после вступления победоносных немецких войск во Львов ни в коем случае не заканчивается, а напротив именно теперь должно систематически продолжаться.

Что касается практического осуществления этого сотрудничества, то мы обсуждаем некоторые мероприятия, о которых Вы будете информированы. Я обещал Лебедю дальнейшую поддержку и подчеркнул, что ранее проводившаяся им работа высоко оценивается начальником полиции безопасности и службой безопасности во Львове.

Из его высказываний я понял, что он тотчас сообразил, о чем идет речь, так что мои дальнейшие разъяснения оказались излишними.

Господин Лебедь заверил меня, что он охотно предоставляет себя в наше распоряжение в интересах совместной борьбы против большевизма и еврейства. Он был бы признателен, если бы соответствующие директивы были доведены нами и до других лиц из украинских кругов Львова.

Хайль Гитлер! Преданный Вам - Теодор Оберлендер.

В середине июля 1941 года Микола Лебедь, конечно же, был заинтересован в сотрудничестве и покровительстве спецслужб третьего рейха. Эта «дружба» очень нужна была Лебедю для завоевания более прочных позиций в среде украинских националистов. Именно поэтому он просил Оберлендера «довести соответствующие директивы до других лиц из украинских кругов Львова».

Спустя полвека, уже в 1990 году, у себя дома в Йонкерсе (штат Нью-Йорк) США Микола Лебедь говорил: «З ідейних вояків почав зникати суто ідейний дух, коли справи йшли про практичне наживання собі капіталу і різних можливостей».

Но, повторюсь, это было в середине 1941 года, а спустя два года кровопролитной войны, к середине 1943 года, у руководства ОУН(б) уже не оставалось никаких иллюзий насчет непобедимости третьего рейха. Оно понимало, что проку от дружбы с нацистами уже мало. Так зачем лишний раз шлепать языком по немецкому голенищу, создавать галицийскую дивизию СС? Но об этом несколько ниже.

Итак, претендентами на «почетное» право называться создателями дивизии СС «Галичина», по мнению современных украинских историков, были представители мельниковского крыла Организации украинских националистов - ОУН(м).

С этим согласиться весьма сложно.

Да, руководство ОУН(м) не желало оставаться в стороне от «победоносного шествия германского вермахта» и неоднократно обращалось с соответствующими предложениями к нацистскому военному руководству. К тому же лишний раз перейти дорогу проводу ОУН(б) и заверить в дружбе самого «фюрера и вождя народов Европы» тоже не мешало.

Письмо начальника полиции безопасности и СД.

Начальник полиции безопасности и СД
Берлин, 7 июля 1941 IV упр.
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Сводка под №5

1) Политический обзор
а) по Рейху
Руководитель группы ОУН в Генерал-губернаторстве Бандера находится с 6.07.41 в Берлине под почетным арестом.
б) по Генерал-губернаторству:
Полковник в отставке Мельник направил 6.07.41 через Главный штаб вермахта в ставку фюрера следующее письмо:

«Вождю немецкого народа и Верховному главнокомандующему Германских Вооруженных сил - Ставка фюрера - Через Главный штаб Вермахта - из II отделения Абвера в Кракау (Краков - автор). Украинский народ как никто другой, борясь за свою свободу, всей душой проникается идеалами новой Европы. Стремление всего украинского народа - принимать участие в осуществлении этих идеалов. Мы, старые борцы за свободу 1918-1921 г.г., просим предоставить нам и одновременно нашей украинской молодежи честь участия в крестовом походе против большевистского варварства. Наряду с Легионами Европы просим и мы дать нам возможность маршировать плечом к плечу с нашими освободителями - германским вермахтом и создать для этой цели украинское боевое соединение».

5 октября 1941 года было написано еще одно письмо, адресованное «его превосходительству и рейхсканцлеру Германского рейха Адольфу Гитлеру». Подписали его архиепископ Андрей Шептицкий, Андрей Левицкий, Михаил Омельянович–Павленко и другие. Это письмо подписал и Андрей Мельник как «вождь украинских националистов». В письме указывалось: «Недопущение украинцев к участию в вооружённой борьбе против извечного врага, плечом к плечу с германскими и союзническими войсками, лишило бы антибольшевистский лагерь важного морально-политического фактора».

Даже после сокрушительного поражения немцев под Сталинградом (к 31 января 1943 года была ликвидирована южная группировка немецких войск, пленено командование и штаб 6-й армии во главе с фельдмаршалом Паулюсом; ко 2 февраля капитулировала северная группировка окружённых войск под командованием командира 11-го армейского корпуса, генерал-полковника Карла Штрекера) Андрей Мельник не оставил мысли о совместной с Гитлером борьбе за «европейские ценности».

6 февраля он направил письмо в адрес начальника Штаба Верховного командования вермахта генерал-фельдмаршала В. Кейтеля, в котором писал: «…кажется, пришло время включить Украину в антибольшевистский фронт… Украинские верноподданные и, прежде всего, военные круги готовы к разрешению этого вопроса, которому мы во имя победоносного окончания борьбы с Москвой придаем огромное значение, стремимся принять участие и отдать себя в распоряжение главного командования вооруженных сил».

Но предложения Мельника, идеи и даже готовность «отдать себя» - это лишь слова. Дел по созданию дивизии не было. Не волен был Мельник решать такие задачи. На то были хозяева в Берлине – Кейтель, Гиммлер, наконец, сам Гитлер. Именно от них должна была исходить инициатива создания галицийского соединения, а ее все не было…

Нет, безусловно, кое в чем сторонники дружбы с нацистами преуспели. Уже 13 ноября 1941 года газета «Бережанские вести» сообщала, что Украинский краевой комитет мельниковцев объявил набор добровольцев в отдельную украинскую часть в составе немецкой армии. А к началу 1942 года многие поставленные немецкими властями на учет галичане были призваны в войска СС.

Данный исторический факт вообще умалчивается современными украинскими историками. Однако имеется специальное разъяснительное письмо начальника Главного Управления СС обергруппенфюрера Готтлиба Бергера на имя рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, в котором объясняется, что призываемые галичане представляют собой «превосходный арийский образец».

Призываемые галичане представляют собой «превосходный арийский образец»

В результате данной акции 2000 галичан оказались в элитных немецких дивизиях СС «Лейбштандарт», «Дас Рейх», «Тотенкопф», «Викинг», а также в 1-й моторизованной бригаде СС.

Но это, как говорится, не в счет. В этих соединениях галичане, став «превосходным арийским образцом», лишний раз не вспоминали о своих этнических корнях.

А чем же в первые весенние месяцы 1943 года занималось руководство ОУН(б)? На этот вопрос отвечает сам Микола Лебедь в своей книге «УПА. Українська Повстанська Армiя її генеза, рiст i дiї у визвольнiй боротьбi українського народу за Українську самостiйну соборну державу»: «Весной 1943 года немцы увидели, что их войск на восточном фронте недостаточно, поэтому и начали в Галичине акцию по организации СС-стрелковых дивизий, подобно тому, как в других оккупированных странах Европы. Самостийницкая ОУН (ОУН(б) – автор) отнеслась к этой акции враждебно, а свое решение объявила на страницах своих подпольных изданий. В них среди прочего читаем: “Украинский народ не хочет и не будет своей кровью спасать Германию”…»

Да, не был Микола Лебедь среди тех, кто сегодня значится «соорганизатором дивизии “Галичина”», но и не совершал «акции» против сторонников создания галицийской дивизии СС. В его логике опять срабатывал принцип «был бы прок».

Подведем некоторые предварительные итоги. Итак, провод ОУН(м) во главе с Андреем Мельником «хотел, но не смог» стать создателем дивизии СС «Галичина». В лучшем случае мельниковцев можно считать добросовестными исполнителями чужой воли, ходатаями, наконец. Но никак не творцами, ибо не было у них, нацистских марионеток, таких прав и полномочий. К тому же Мельник не спешил составить компанию Бандере в специальном бараке Целленбау, ибо знал: чрезмерная инициатива наказуема.

Провод ОУН(б) во главе с Миколой Лебедем «не хотел и не мог» стать создателем дивизии СС «Галичина». Не мог по тем же причинам, что и Мельник. А почему не хотел? Об этом он сам достаточно ясно и убедительно говорил, о чем писалось выше.

Так кто же был создателем дивизии СС «Галичина»?

Самое время обратиться к откровениям Владимира Кубийовича — одного из «основателей и соорганизаторов» дивизии, как это утверждают сегодня украинские историки. Кубийович писал: «8 марта 1943 года написал письмо генеральному губернатору Франку с просьбой, чтобы использовал свое влияние в вопросе создания украинского добровольного вооруженного формирования на территории Генерального Губернаторства…

В это время, приблизительно в марте, губернатор Галиции Вехтер добился у Гиммлера принципиального согласия на создание в составе войск СС дивизии «Галичина».

Это и есть момент истины.

Конечно же, инициатором создания дивизии выступил лично генерал-губернатор дистрикта Галиция бригадефюрер СС Отто Вехтер. В письме рейхсфюреру Гиммлеру от 24 декабря 1942 года Вехтер указывал на необходимость включения галичан в борьбу на восточном фронте и просил рейхсфюрера принять его для личного доклада. В ответном письме от 18 января 1943 года Гиммлер сообщил Вехтеру о намерении посетить Галицию в первой половине 1943 года.

И эта встреча состоялась 2 марта 1943 года, но не в Лемберге, и даже не в Галиции, а в Хохвальде, в полевом штабе рейхсфюрера СС в Восточной Пруссии. Именно во время этой встречи Вехтер предложил Гиммлеру создать галицийскую дивизию в составе войск СС. Выслушав соображения Вехтера, рейхсфюрер пожелал более подробно ознакомиться с идеей создания дивизии, ее примерной структурой и вооружением. 4 марта 1943 года Вехтер представил подробный план формирования дивизии Гиммлеру.

Именно план генерал-губернатора дистрикта Галиция бригадефюрера СС Отто Вехтера лег в основу доклада Гиммлера фюреру. Гитлер лично утвердил создание добровольческой дивизии СС «Галиция» (SS-Freiwilligen Division «Galizien»).

Генерал-губернатор дистрикта Галиция бригадефюрер СС Вехтер (в центре) с «героями» дивизии СС «Галичина».1944 год

Но зачем же тогда Кубийович писал 8 марта 1943 года письмо генерал-губернатору Польши Гансу Франку о необходимости «создания украинских вооруженных сил, которые должны быть набраны и сформированы в помощь немцам, сражающимся против Советов»? Дело в том, что глава прогерманского Украинского центрального комитета не мог не знать о встрече Гиммлера с Вехтером по вопросу создания галицийской дивизии СС. Знал он и о том, что провод ОУН(м) во главе с Андреем Мельником забрасывает письмами Верховное немецкое командование и первых лиц рейха с предложениями создать национальное военное формирование в составе вермахта.

Однако в таком случае лавры как минимум «соорганизатора» национальной дивизии доставались явно не ему. Но на то Кубийович и профессор, чтобы все хорошо продумать и не остаться в стороне от «великих дел». Не имея прямого выхода на рейхсфюрера СС, он обращается к начальнику Вехтера – Франку, который имел возможность личного доклада Гитлеру. Вместо одной дивизии Кубийович предлагает создать сразу несколько соединений, фактически армию!

Ошибся в своих расчетах профессор Кубийович. Идея создания полноценной украинской армии не входила в планы высшего нацистского руководства. Зачем создавать армию из тех, кому не дали создать даже марионеточное квазигосударство?

Франк не стал соперничать с Гиммлером в праве распоряжаться галицийской дивизией. Вехтер получил к исполнению от Гиммлера утвержденный лично фюрером план создания дивизии СС «Галичина», а Кубийович… остался при пиковом интересе. Но и ему работа нашлась.

8 апреля 1943 года после конференции, проведенной Украинским центральным комитетом, В. Кубийович пишет Отто Вехтеру, что гарантирует поддержку со стороны украинского народа в деле формирования дивизии. Также Кубийович подал примерный список членов Войсковой управы на имя Вехтера для его утверждения…

Все точки над «i» расставлены. Создателями 14-й гренадерской дивизии ваффен-СС «Галичина» являются высшие руководители третьего рейха. Идеологи украинского национализма в лучшем случае играли роль прилежных исполнителей приказов нацистского командования. Именно исполнителей, пособников, как об этом красноречиво написал в своем письме генерал-губернатору дистрикта Галиция бригадефюреру СС Вехтеру несостоявшийся творец «Галичины» глава Украинского центрального комитета профессор Кубийович.

Так о каких, а главное, чьих духовных ценностях говорят сегодня украинские националисты, устанавливая памятные доски и называя улицы в честь вояк дивизии СС «Галичина»?

Генерал-губернатор дистрикта Галиция бригадефюрер СС Отто Вехтер проводит смотр бойцов дивизии СС «Галичина». Львов, 1944 год

Преступление на станции Круты
Александр КАРЕВИН  |  29.01.2013
http://odnarodyna.com.ua/node/11835

Миф об «украинских Фермопилах» довольно давний. Создавать его начали почти сразу же после трагедии, разыгравшейся 29 января 1918 года на маленькой железнодорожной станции Круты в Черниговской губернии. Позднее над созданием этого мифа немало потрудилась украинская диаспора. А после 1991 года он усиленно распространяется на территории Украины. К сему занятию подключились политики, доморощенные псевдоисторики, работники средств массовой информации, так называемые митці (деятели культуры) и т.п. На месте события открыли помпезный памятник, создали музей. Мероприятия по чествованию памяти «героев Крут» проводятся в общегосударственном масштабе.

Согласно мифу, у станции Круты во время «русско-украинской войны» состоялся бой между украинским Студенческим куренем и «многочисленными ордами» вторгшихся на Украину русских (это особо подчеркивается) большевиков. Курень состоял из совсем еще юных киевских студентов и гимназистов, которые, дескать, в едином патриотическом порыве выступили на защиту Родины против гораздо более сильного врага. Они знали, что идут на верную смерть, но сознательно принесли себя в жертву. Подвиг «крутян», как утверждается, был подобен известному нам из истории древней Греции подвигу трехсот спартанцев, вместе со своим царем Леонидом павших у горного прохода Фермопилы, защищая родной край от персидских завоевателей. Потому Крутянскую трагедию стали называть «украинскими Фермопилами». «Слава героям»!

Так гласит пропагандистская легенда. Ну а как было на самом деле? Подлинную картину событий позволяют воссоздать воспоминания непосредственных участников произошедшего, свидетельства других современников, официальные документы.

Прежде всего, стоит отметить, что никакой русско-украинской войны не было. Шла гражданская война, раздиравшая на части не только страну, но и населявшие ее нации, народности, племена, даже семьи. Друг против друга воевали представители одной национальности. По разные стороны баррикад оказывались родные братья, друзья, соседи. Иногда сын шел на отца, а отец на сына. Это была величайшая катастрофа, сотрясавшая все огромное пространство бывшей Российской империи (Украину в том числе).

Другое дело, что захватившая тогда власть в Киеве Центральная Рада, пыталась представить происходящее как войну с Россией. «Борьба, которую теперь ведут с нами большевики, борьба национальная, - заявлял премьер-министр назначенного Радой правительства Владимир Винниченко. – Большевики, считающие себя представителями великорусской демократии, борются с нами, сами того, быть может, не сознавая, как великороссы».

Злобная русофобия, переполнявшая украинских «национально сознательных» деятелей, помешала им организовать оборону против двигавшихся к Киеву отрядов красногвардейцев. В самом городе находилось более трех тысяч русских офицеров, ненавидевших большевиков. Из них вполне можно было организовать боеспособные подразделения. Но Центральная Рада не хотела принимать помощи от русских. Мало того, власти издали приказ, предписывавший всем офицерам неукраинского происхождения в трехдневный срок покинуть пределы Украины.

Центральнорадовские вожди уповали на собственное войско - так называемые украинские полки. Но как боевые единицы эти полки существовали исключительно на бумаге. Изначально они формировались из весьма ненадежного контингента – дезертиров. В ходе начавшегося в России после Февральской революции всеобщего развала, в тылу появилось огромное количество солдат, всячески уклонявшихся от военной службы. Они очень боялись отправки на передовую. Лозунг «Не пойдем на фронт, пока из нас не сформируют украинские воинские части!» пришелся им весьма по душе. В массовом порядке дезертиры объявляли себя украинцами, что вызывало бурный восторг в Центральной Раде.

Председатель Рады Михаил Грушевский и его соратники воспринимали происходящее как «пробуждение в украинских солдатских массах национальной сознательности». Более здравомыслящие люди уже тогда замечали, что эти новоявленные «украинцы» готовы объявить себя хоть китайцами, лишь бы не возвращаться в окопы. Но кто ж тогда в Раде прислушивался к голосу здравого смысла?

Естественно, что, когда украинские части были сформированы, на фронт они не пошли. Теперь дезертиры объявили, что остаются в Киеве, чтобы охранять Центральную Раду. Полки принимали громкие патриотические названия (имени Шевченко, имени Дорошенко, имени Грушевского и т.д.), охотно участвовали в парадах, собирались на митинги, где, конечно же, единодушно голосовали за резолюции в поддержку Рады. А руководство последней принимало все за чистую монету.

Прозрение пришло слишком поздно. Как только любовь к «неньке-Украине» пришлось доказывать не на словах, а на деле, дезертиры разбежались все до единого. Высылаемые на фронт против большевиков эшелоны приходили к месту назначения пустыми.

Центральная Рада осталась без защиты. Не могла она рассчитывать и на поддержку населения. Никаким авторитетом в народе Грушевский со товарищи не пользовались. «Банда фанатиков, без всякого влияния» - так охарактеризовал их французский консул в Киеве (и по совместительству резидент французской разведки) Эмиль Энно.

Не смела ослушаться такой власти только небольшая группа учащихся двух киевских университетов (святого Владимира и Украинского народного), а также одной гимназии. Разумеется, большинство из них не испытывало никакого «патриотического подъема». Но когда кучка политиканствующих горлопанов устроила собрание, потребовав, чтобы все как один записались в Студенческий курень (а кто не запишется – тому бойкот и изгнание из учебных заведений!), протестовать никто не решился. Студенты и гимназисты послушно записывались.

Впрочем, тогда казалось, что вступление в курень никакой опасности для записавшихся школяров не несет. Власти клятвенно заверяли, что на фронт это подразделение не пошлют, а будут использовать его исключительно для поддержания порядка в самом Киеве. И действительно, юношей даже не научили обращаться с оружием. Их поместили в здание бывшего военного училища. Там «новобранцы» большую часть времени бездельничали, лишь изредка занимаясь строевой подготовкой (разучивали команды «направо!», «налево!» и т.п.). После ужина им разрешалось уходить ночевать домой. Таким образом, служба в курене оказывалась необременительной, да еще и позволяла жить за казенный счет. Кому-то, наверное, это нравилось. Но так продолжалось всего неделю…

Большевики не торопясь продвигались к Киеву. Фронт против них держали юнкера из того же военного училища, где размещался теперь Студенческий курень. Юнкера достались Центральной Раде как бы в наследство от Временного правительства. Тех из них, кто был неукраинского происхождения, опять же по приказу украинских властей демобилизовали и выслали в Великороссию. Оставшихся было мало. Они требовали прислать подкрепления, угрожая в противном случае бросить фронт. А присылать Центральной Раде было некого, кроме Студенческого куреня. И необстрелянных мальчиков кинули на убой.

В один из вечеров их просто не отпустили домой и приказали идти к железной дороге грузиться в эшелон. Правда, и тогда этих почти детей уверяли, что воевать им не придется, обещали держать в тылу, за спинами юнкеров. Но как только поезд прибыл на станцию Круты, высадили из вагонов, отправив рыть окопы. Затем в те же окопы и усадили, наскоро показав, как надо стрелять из винтовки и выдав небольшое количество патронов (до того патронов не выдавали во избежание несчастных случаев – ведь обращаться с оружием горе-воинов из Студенческого куреня так и не научили).

Примечательно, что назначенные командовать куренем украинские офицеры сами в окопы не пошли, спокойно предаваясь в штабном вагоне пьянству. Справедливости ради нужно отметить, что обстановку у Крут ни командиры, ни рядовые не считали опасной. «Никто не верил в возможность какой-то серьезной битвы», - напишет потом в воспоминаниях один из уцелевших студентов.

А серьезной битвы и не было. Приблизившиеся к Крутам красногвардейцы быстро оценили положение и, затеяв для вида перестрелку, основные силы двинули в обход. К станции они подошли с той стороны, откуда их не ждали, и заняли ее, не встретив сопротивления. Перепуганные пьяные офицеры, завидев противника, тут же приказали эшелону отъезжать, не удосужившись предупредить подчиненных об угрозе с тыла.

Несколько юнкеров, стоявших возле поезда, сообразили, что происходит, и успели запрыгнуть в вагоны на ходу. Остальным пришлось спасаться пешком.

Вот только Студенческий курень ничего об этом не знал. Его позиции были отгорожены от позиций юнкеров высокой железнодорожной насыпью, мешавшей видеть, что происходит на соседнем участке. Выбравший для куреня такую позицию сотник Аверкий Гончаренко позднее пояснял, что сделал это специально. Для того, дескать, чтобы, когда студентов охватит паника (а в этом сотник не сомневался), панические настроения не передались всему войску.

Итак, Студенческий курень не заметил, как удирали юнкера. Новобранцы старательно стреляли в ту сторону, откуда, как они думали, будет наступать враг. Патроны кончились быстро. Новых почему-то не подвозили. И распоряжений никаких из штаба не было.

Прождав еще какое-то время, «бойцы» куреня, наконец, обнаружили, что юнкеров за насыпью нет. Тогда и они, еще не совсем понимая, что к чему, направились к Крутам. Взвод, находившийся к станции ближе остальных, добрел первым и тут же был окружен противником. Юноши растерялись, не знали, что делать. Попробовали вырваться с помощью штыков (патронов-то у них не было). Но и владеть штыком их тоже не научили. Перекололи и перестреляли весь взвод почти моментально. Несколько раненых попали в плен. Их, кстати, не пытали (как утверждают «национально сознательные» мифотворцы), а отправили в Харьков, в госпиталь.

«Бойцы» из других взводов, услышав выстрелы, догадались, что станция занята большевиками и бросились наутёк…

А через несколько дней сбежала из Киева и Центральная Рада…

Вернувшись потом в обозе германских войск, центральнорадовские деятели вынуждены были оправдываться из-за трагедии в Крутах. Их обвиняли в преступлении (бесполезность отправки на фронт мальчишек, не наученных хотя бы стрелять, являлась слишком очевидной).

Чтобы успокоить общественное мнение власти не придумали ничего лучшего, чем устроить погибшим торжественные похороны. Специальную комиссию направили для розыска тел. Несколько трупов было найдено и опознано. Еще около двадцати тел нашли, но не опознали.

Кто это был? Возможно, немецкие солдаты и красногвардейцы (бой между ними возле той же станции состоялся в марте того же года). Может, солдаты бывшей русской армии (они, демобилизованные и уже разоруженные, ехали с фронта домой и были обстреляны возле Крут юнкерами буквально накануне трагедии). Может быть, кто-то из гражданских лиц, случайно угодивших под пулю. А, может, и в самом деле, «бойцы» Студенческого куреня. Власть это не волновало. Трупы интересовали Центральную Раду всего лишь в качестве декорации для задуманного действа. Их привезли в Киев и похоронили как «героев Крут».

Михаил Грушевский сказал на похоронах трогательную речь о том, какое это счастье – умереть за Родину. В том же духе высказывались остальные (тогда и пущено было в ход сравнение с Фермопилами). Примечательно, что никто из центральнорадовских словоблудов возможностью самому стать таким образом «счастливым» не воспользовался.

Что же касается аналогии с Фермопилами, то она явно не уместна. На мой взгляд, лучше всего сказал об этом один из «национально сознательных» авторов, опубликовавший к тринадцатой годовщине трагедии статью в эмигрантском журнальчике «Гуртуймося» («Сплотимся»): «В Спарте целый народ был за Леонидом с его спартанцами, ждал от него героизма, как чего-то обычного, возможного. Целый гений народный был с ним, а на Украине… Железнодорожники и народ не только не благословляли крутян на бой с москалями, а наоборот, делали им все, что могло быть наиболее враждебно».

Комментарии к этим словам, наверное, излишни.

И еще одно. Сразу же после похорон «героев», им решили возвести в Киеве памятник. «Национально сознательная» общественность стала собирать средства. Желающих поддержать дело деньгами нашлось немного. 400 рублей дали члены семьи крупного землевладельца Евгения Чикаленко, финансировавшего украинское движение еще до революции. Писатель Григорий Коваленко передал 500 рублей (десятую часть гонорара за очередной свой опус). Немногим более 300 рублей собрали учителя, ученики и родители учеников украинской гимназии имени Шевченко. 100 рублей выделил украинский книжный магазин общества «Час» («Время»). Также 100 рублей внес некий инженер Сергей Коломийцев. И еще некоторые частные лица сделали пожертвования в размере от 10 до 40 рублей (имена всех жертвователей с указанием внесенных ими сумм публиковались в газетах). Всего получилось 1556 рублей 50 копеек.

Сумма не ахти какая, но и ее умудрились переполовинить. Когда летом 1918 года правительство занялось наконец-то вопросом о памятнике, выяснилось, что собранных средств в наличии имеется 849 рублей. Куда делись остальные – неизвестно. Можно предположить, что деньги пристали к липким ручонкам украинских деятелей. В этом отношении тогдашние профессиональные «патриоты» мало чем отличались от нынешних.

Он глумится?

Как мы знаем, ни УНР, ни юношей под Крутами это не спасло.

Его шуй Хохланд не спасет ни в каком виде. т.к. "а вы, друзья, как ни садитесь..."